Шкура лисицы.
внимание Хамо было приковано именно к Соважу. Он присел на край сундука и смотрел пустым взглядом на носки своих запылённых сапог. Из-за безвольного лица многие совершали ошибку, принимая его за нерешительного человека, но скоро понимали, что под маской слабака скрывалось жестокость бесчеловечного существа.
Жизненный путь Соважа Гида был типичным для одержимого кровью убийцы этих лет. Начал он с того, что с малых лет полюбил деньги и научился добывать их всеми доступными путями. У него был темперамент изувера, в детстве он обожал мучить животных. Когда Соваж достиг юношеского возраста, он переключился на людей. Бывало, изредка он производил впечатление обычного человека, но чаще вёл себя как сумасшедший. Его мать, Мамуля Гарпия Гид, не признавала умственной неполноценности сына. Во время ереси Чёрной Тени он примкнул к одной из разбойничьих шаек. Рискованность, умение владеть оружием, лёгкая добыча денег очень понравились ему. Под их влиянием Соваж раздобыл себе кинжал, и вскоре впервые окропил свои руки кровью, после чего ему пришлось скрываться, и некоторое время о нем никто не слышал. После его возвращения, Мамуля Гид решила сделать его главарём шайки и набрала в неё подходящих людей: Хика, недавно вернувшегося с каторги, где он сидел за ограбление каравана; Эврика, бывшего наёмника Чёрного герцога, Уилмота, большого специалиста по осадному оружию, Лекаря Волка, преклонных лет мужчину, изгнанного из гильдии врачей за изготовление дурмана и с радостью взявшегося за предложенный заработок. Посылая разбойников на дело, Мамуля Гид тщательно продумывала все до мельчайших подробностей, а затем натаскивала сынка, как дрессированного пса. Если ей доводилось вбить ему в голову все тонкости, Соваж их уже не забывал. Банда называла Соважа своим главарём. Но настоящей главой шайки оставалась его мать. Кроме этого, даже самые отпетые негодяи шёпотом поговаривали о тёмном культе, в котором состояли члены банды, а Мамуля Гид была в нём верховной жрицей.
Хамо охватил животный страх. Он словно примёрз к месту, не спуская глаз с Соважа, держась за ворот рубахи, показывая ему свои самые миролюбивые намерения.
– Здорово, Хами! – сказал Эврик. – Готов поклясться, ты не ожидал столь скоро вновь меня увидеть?
Хамо медленно подошёл к очагу.
– Здорово, – ответил он сдавленным голосом. – Да, так скоро я увидеть тебя не ожидал. – Он остановился около Алана, который даже не повернул головы, чтобы взглянуть на него.
– Куда делась «голубка», что была с вами?
Хамо сделал усилие, чтобы казаться безучастным и попытаться как-то вывернуться из этой истории. Надо было заморочить им голову, причём сделать это правдоподобно.
– О! Как жаль! Тебе пришлось проделать такой длинный путь, чтобы взглянуть на неё, а мы от неё уже избавились. – Сказал он, стараясь говорить уверенно и небрежно. – С ней было столько мороки!
Эврик сплюнул на пол и растёр слюну ногой.
– Вот досада! А я сильно хотел взглянуть на неё вблизи ещё разок. Кто она такая, Хамо?