Идеальный город: заколдованная вершина, которую так никто и не покорил. Из цикла «Волшебная сила искусства». Юрий Ладохин
ведь есть объект, который можно эксплуатировать. В ряде случаев церкви сохранялись не как памятники архитектуры, а как объекты декоративно-прикладного искусства – из-за фресок. Выжить им помогла монументальная живопись» (Там же).
Ряд объектов избежали встречи с трехтонным чугунным шаром только из-за пиетета ведущих архитекторов к классического стилю: «Предполагалось проложить магистраль – проспект Ильича или проспект Дворца Советов (названия были разные). Она начиналась бы от Китай-города, нынешней Славянской площади, огибала бы Кремль, проходила бы там, где сейчас стоит гостиница „Москва“, далее следовала бы через Театральную площадь до Дворца Советов и устремлялась бы на юго-запад. Это должна была быть парадная магистраль города, к которой привязывалась и Красная площадь. И, вне всякого сомнения, это должна была быть монументальная магистраль. Но идея монументальности вступала в противоречие с теми объектами, которые хотели сохранить. Так, трогать Манеж, Большой театр считалось грехом, поскольку они „правильной“ архитектуры – классицизм» (Там же).
Некоторые грандиозные архитектурные задумки вовремя были скорректированы простым здравомыслием и соображениями соразмерности: «Напротив Большого театра, на площади Свердлова (ныне Театральная площадь), в соответствии с проектом конца 1936 года должен был появиться гигантский Большой академический кинотеатр с залом на 3 тыс. мест. И этот проект подразумевал оформление всей площади в целом. Впрочем, вскоре стало ясно, что такая крупномасштабная новая застройка подавит своей грандиозностью этот бедный, несчастный, маленький Большой театр. Его надо было сохранить как доминанту, и объявленный конкурс на лучший проект кинотеатра был раскритикован практически сразу, еще до того, как архитекторы представили варианты» (Там же).
Глава 2. «Язык булыжника мне голубя понятней…». Мечты, воплощенные в камне
2.1. Несравненная Атлантида Платона. Античность
У знаменитого поэта Серебряного века есть такие строки: «Язык булыжника мне голубя понятней // Здесь камни – голуби, дома – как голубятни…» (из стихотворения Осипа Мандельштама «Париж», 1923 г.). «Голубь» здесь – символ природного, естественного начала, «булыжники» (имеются в виду булыжники мостовой) – это знак восхитивших пиита блестящих архитектурных творений французской столицы, это мечты галльских зодчих, воплощенные в камне.
Именно они – мечты об идеальном устройстве города – толкали вперед созидательные устремления архитекторов и строителей всех времен и народов, помогали находить нестандартные, подчас даже парадоксальные решения для комфортного обустройства людских поселений.
Даже само появление этого феномена – «ГОРОД», как считают эксперты, «следовало бы отнести к самым остроумным и необъяснимым находкам человечества. Мы не знаем толком, были ли они чьим-то личным изобретением,