Идеальный город: заколдованная вершина, которую так никто и не покорил. Из цикла «Волшебная сила искусства». Юрий Ладохин
плоскость (к скитам Всех Святых, Ильинскому, Коневскому и др.) и сочетание лестницы и наклонной плоскости (к Воскресенскому, Святоостровскому и Предтеченскому скитам). Преодоление подъема вызывает мышечное напряжение и замедляет движение, очевидно, это наводит на мысль о тяготах монастырской жизни, о бренности всего земного, дает время задуматься и, с другой стороны, позволяет испытать восторг при приближении к скиту, радость от преодоления трудностей» (из статьи Натальи Пискуновой «Образы Святой земли. Валаамский монастырь как образ земного и небесного Иерусалима» // журнал «София», №4, 2003 г.).
Порой включаются – и это не раз отмечали посетители святого острова – и другие органы чувств, к примеру, «ощущения осязания или непосредственного соприкосновения. На Валааме они весьма разнообразны: это ощущения от соприкосновения с гранитом лестниц, булыжниками мощеных дорожек, грунтовыми дорогами, лесными тропинками; ощущение покоя воды при движении по каналам, и ее мощи при движении по Ладоге и т. п. В гармонию восприятия включаются слуховые ощущения. Если в монастыре – обилие звуков, связанных с человеческой деятельностью, то на лесной дороге идущих охватывает тишина, из которой мягко доносится лишь пение птиц да шелест деревьев, – тишина, по сравнению с которой в скитах царит полное безмолвие. Даже обоняние присоединяется к процессу восприятия – так, запах растений неотделим от зрительных характеристик тех архитектурных ансамблей, рядом с которыми высажены эти растения» (Там же).
2.3. Сфорцинда и Кристианополис – самые дерзкие проекты идеальных городов эпохи Возрождения
Рассказ об эпохе Возрождения начнем, пожалуй, со строк одного из основоположников русского символизма: «Настали сроки: струны вновь запели, // И краски вновь зардели с полотна. // Из дряхлой Византии в жизнь – весна // Вошла, напомнив о любви, о теле. // В своих созданьях Винчи, Рафаэли // Блеск бытия исчерпали до дна» (из стихотворения Валерия Брюсова «Возрождение»).
Еще вчера – строгая пора Средневековья с педантичными требованиями исполнения библейских заповедей. Сегодня – созданные с бесконечной верой в созидательную мощь и красоту человека «Дама с горностаем» (1490 г.) Леонардо да Винчи, «Пьета» (1499 г.) Микеланджело Буонарроти, «Афинская школа» (1511 г.) Рафаэля Санти.
Однако, чтобы эпоха герцогских замков с хмурыми донжонами не выглядела сиротливо, назовем и главные вершины средневековых титанов: «Божественная комедия» (1321 г.) Данте Алигьери, трактат «О бесконечности вселенной и мирах» (1584 г.) Джордано Бруно, сочинение «Диалог о двух главнейших системах мира – птоломеевой и коперниковой» (1630 г.) Галилея.
«Вопреки всему» – так оценивает появление этих творений доктор исторических наук, участник неподцензурного альманаха «Метрополь» (1978 г.): «При этом происходило – в глазах историка – испытание и преобразование самих матриц коллективного сознания, например