Идеальный город: заколдованная вершина, которую так никто и не покорил. Из цикла «Волшебная сила искусства». Юрий Ладохин
яхонтов, топазов меняется кардинально, волшебная картинка сменяется новой, напрочь отменяя предыдущую…
Однако наша основная тема – «ИГ». Тогда причем здесь логоном поливариантности – малышковый калейдоскоп? Для ответа перенесемся на машине времени на более чем полтора столетия назад, в Париж. Именно тогда Наполеон III назначил нового префекта Сены – барона Жоржа-Эжена Османа (1809 – 1891) – и поручил ему в 1853 году из перенаселенного средневекового города, кишащего блохами и крысами, сделать если уж не идеальный город, то, как минимум, образцовую столицу империи.
Человек необузданной энергии, Осман начал строить «парижские магистрали, как Николай I – железную дорогу из Петербурга в Москву, по прямой, сокрушая все на своем пути. Осман проложил „по живому“ множество проспектов и площадей. В местах, где большой считалась улица в пять метров шириной, теперь появлялись засаженные каштанами бульвары шириной в 30 метров. Там, где сейчас находится площадь Бастилии, было уничтожено несколько улиц. В том числе Le Boulevard du Crime, знаменитая улица театров, сыгравшая заметную роль в истории французской культуры. Особенно досталось острову Сите, где были разрушены практически все здания вокруг собора Парижской Богоматери, как средневековые, так и более поздней постройки, проложены три поперечные улицы, расширена площадь перед собором, но при этом часовня Сен-Шапель угодила во внутренний двор Дворца правосудия» (из статьи Александра Беленького «Париж, разрушенный Османом», 11.05.2017).
Не откажешь предприимчивому префекту и в умении тщательно продумать амбициозный план преображения второго по величине (1,31 млн чел.) мегаполиса Европы (первый – Лондон: 2,32 млн чел.): «Преображение Парижа проводилось в три этапа, растянувшихся на 18 лет. Осман наметил несколько целей, главной из которых было создание свободы передвижения людей и транспорта. Воздух, вода, люди и товары должны были иметь возможность беспрепятственно циркулировать в городе. Неудивительно поэтому, что строительство началось с вокзалов, своеобразных городских ворот, связанных между собой и железнодорожными путями и проспектами. К концу строительства в Париже насчитывалось 12 вокзалов» (из статьи Дарьи Жуковской «Османизация Парижа», 31.12.2023).
Эстетическая составляющая процесса кардинальной реновации (правда, в безапелляционной интерпретации руководителя грандиозной стройки), тоже не была забыта: «Гармония нового урбанизма – выравнивание составляющих его элементов по прямой. Османа даже прозвали за это „маэстро прямых линий“. Все, что выступает за линии, необходимо было „срезать“, эта участь постигла, например, выступающий холм Шайо, на котором впоследствии был построен дворец Трокадеро. На новых прямых улицах как по линейке были выстроены новые здания, которые все стали называть османовскими. Дома были оснащены по последнему слову тогдашней техники – вода и газ на каждом этаже, лифтов, однако, не было. Согласно новым