Идеальный город: заколдованная вершина, которую так никто и не покорил. Из цикла «Волшебная сила искусства». Юрий Ладохин
историк Валерий Бурт. „Еще век назад на территории столицы было много небольших домов и больших усадеб, где хозяева держали кур, коров и лошадей. По улицам раскатывали богатые экипажи, пролетки, телеги с грузами. Никакой суеты не было и в помине, жизнь шла неторопливо и размеренно“» (из статьи Ольги Лавриковой «Раскрыты причины называть Москву большой деревней», 15.07.2023).
Облик жилых кварталов столицы тоже мало совпадал со сложившимися к тем годам представлениями о крупнейших городских послениях. Выступая на июльском 1931 г. пленуме ЦК ВКП (б), первый секретарь Московского обкома партии Лазарь Каганович отмечал, что «62% московских домов – деревянные и только 30% – каменные, 45% – одноэтажные, 41% – двухэтажные, и только 14% выше двух этажей».
Между тем, если сравнивать Москву с Нью-Йорком тех времен, самый крупный город США (6,9 млн человек в 1930 году) переживал в первые три десятилетия ХХ века период интенсивного городского развития, расцвета инновационных стрительных технологий, а Манхеттен постепенно превращался в сплошной лес громадных «тучерезов». В 1902 году был построен один из первых небоскребов Нью-Йорка – «Флэтайрон-билдинг» (дом-утюг) высотой 87 метров. Дальше – выше: «Сингер-билдинг» (1908 г., 187 метров) – первое высотное здание в Америке с внутренними системами отопления, вентиляции и кондиционирования воздуха. И, наконец, «Эмпайр Стейт-билдинг» в стиле ар-деко (1931 г., 443 метра), который был самым высоким зданием в мире на протяжении 40 лет.
Однако вернемся к французскому архитектору-модернисту. Ле Корбюзье решительно предлагал в ходе реконструкции Москвы полностью отказаться от радиально-кольцевой планировки. Такого радикализма, похоже, не ожидал никто из знавших его московских коллег-архитекторов. Центральная часть Москвы с ее исторической застройкой должна быть фактически полностью уничтожена. Ле Корбюзье намечал сохранить только очень небольшое количество исторических и культовых сооружений (несколько важнейших церквей, храм Василия Блаженного, Кремль, Мавзолей Ленина и Большой театр). Его основная идея – избавиться от «средневековой» радиально-кольцевой структуры и построить совершенно новый город с прямоугольной сеткой улиц, логично разделенный на административные, жилые, промышленные и университетские районы. По его замыслу город должен быть окружен зеленой зоной. Внутри он должен делиться на кластеры: промышленный, жилой, административный, университетский. В районе Таганки он планировал строительство Главного вокзала.
В основе его концепции новой Москвы лежало резко отрицательное отношение к идеям дезурбанизаторов, ратующих за проекты рассредоточения жителей за пределами городов и создания системы небольших поселков среди природы. Поэтому его высказывания по этому поводу были предельно эмоциональны. К примеру это: «Москва – это «эмбрион нового мира», который «ютится в границах обветшалого каркаса азиатской деревни»» (из книги