Встреча с Михаилом. А. Кузнецов
парализованной женщины. Больше всего на свете она боялась, что её вновь сочтут за сумасшедшую. Я бы на её месте тоже боялся. Правда, нельзя было исключать того, что, возможно, рассказанное ею – бред; но постепенно мне удалось выйти на свидетелей происшествия и найти наконец нужный адрес.
Я подошёл к дому, посмотрел наверх: это был шестой этаж, но в каком парадном? Не торопясь доев мороженое, которое уже начинало подтаивать, я наугад набрал на домофоне «107». Потянулись секунды ожидания.
Именно здесь пару лет назад из окна выпала моя мать. За дорогу сюда она расплатилась несколькими переломами, провалом в памяти – и столь же внезапно вернувшимся рассудком.
1
Я всегда предполагал, что рано или поздно, сойду с ума. Глядя на матушку, последние годы проведшую в специализированных санаториях, я мог в этом не сомневаться. С отцом я почти не общался: сколько я помнил, он всегда боялся меня. Он иногда говорил, что в моём взгляде видит её. Не знаю, насколько это правда; во всяком случае, ни от кого больше я подобного не слышал. К тому же я не могу сказать, чтобы он боялся жену. Он даже со смехом заявлял, что с её способностями к счёту она могла бы с большим успехом выступать в цирке, а не работать бухгалтером. На что каждый раз она неизменно ровным голосом сообщала, что уже всё просчитала, и если бы за это платили больше, непременно устроилась бы туда. Вся атмосфера в доме была пронизана предопределённостью. Не знаю, почему, но я знал, что когда мне исполнится восемнадцать, матушка начнёт впадать в молчание, граничащее – тогда это слово не было в ходу – с аутизмом, и семья распадётся. И даже когда страна разваливалась, а по телевизору передавали «Лебединое озеро», матушка пробормотала только, что лет на пять у неё денег хватит, а дальше мы с отцом как-нибудь сами.
Через пять лет, спустя неделю после моего восемнадцатилетия, отец ушёл встречать маму с работы, но вернулся лишь на следующий день, один. Мамы не было. Она вызвала себе на работу «Скорую» и, хотя я не слышал, чтобы такое было возможно, они увезли её куда-то… Папа сказал, что в сумасшедший дом.
Через неделю от неё пришло письмо. Она сообщала, что с ней всё в порядке, что если от неё нужно согласие на развод, то он будет, нужно месяц потерпеть.
Через месяц пришло ещё одно письмо, в нём был указан адрес. Придя по нему, мы попали в приёмную нотариуса, где матушка написала согласие на развод, а также согласие на распоряжение её банковским вкладом, о котором до того момента мы и не знали. На вопросы, что происходит и почему здесь, она только грустно улыбалась.
Как мы узнали позже, вскоре её признали недееспособной; следующие годы она жила в психиатрическом диспансере – за свой счёт. Как я понял, это было нечто вроде дорогой гостиницы, откуда она могла уезжать когда захочет. Зачем ей это понадобилось, я не знал. С нами мама перестала общаться. У неё всегда всё было рассчитано заранее.
2
Мороженое, окончательно ослабев под лучами вечернего солнца, соскользнуло с палочки, и я едва успел отдёрнуть ногу. Пиликанье домофона прекратилось, никто так и не ответил. Спустя минуту я набрал следующий номер – 108. На этот раз в динамике послышался голос:
– Да?
– Здравствуйте…
Только тут до меня дошло, что, весь на нервах, я даже не продумал, с чего начать.
– Я по поводу соседа вашего. Не могли бы вы открыть?
Проговорив это, я почувствовал себя донельзя глупо: сам бы я на такое точно никого не впустил бы. Однако дверь открылась. По лестнице я поднялся на шестой этаж. Там меня ждал молодой человек, весь вид которого свидетельствовал о малоподвижном образе жизни. Мрачно взглянув на меня, он указал на приоткрытую дверь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.