Траур по человеку, которым не стал. Елизавета Доменская
мы и не должны уверять себя в хотя бы малой доли мудрости. Люди ничего не знают о жизни, тогда что мы можем понимать в смерти?
Гибель никогда не означает конец. Он приходит задолго до физической утраты, в момент, когда потери заключаются в целях. Нам кажется, что мы никак не можем найти выход. Запутавшись в способах, поигрывая сотни собственных революций, человек становится тем, кем боялся стать.
Десять лет назад вы пытались быть героем. Спустя время каетесь в том, что не сумели. Не уж то столь напрасны труды? Или, на самом-то деле, просто сменился ваш герой?
Одна из многочисленных сутей жизни и состоит в том, что своего идеала вам достичь не удастся. Происходит так не потому, что вы столь бессильны и безнадёжны, а потому, что идеал растёт вместе с вами. Зарождаются новые мечты, приоритеты и ценности, отторгая прежние, младшего возраста.
Также не получится себя полюбить. Причина не в худшей натуре, но в постоянном стремлении. Принять свои достижения в какой-либо момент – перестать учиться, расти и развиваться. Как прекрасно себя недооценивать! Ведь таким образом есть та самая высшая цена.
Процесс сего достижения люди и зовут жизнью. Пытаясь, разбиваясь, сожалея, мы однажды дойдём до своего пика, какой зачастую не соответствует ожиданиям. В подобной борьбе результат не столь важен. Важно – то, что мы делаем, чтобы стать теми, кем, на самом-то деле, не хотели стать.
II
– Дорогой Эспер, за столько лет ты по-прежнему не сумеешь сыскать ту или иную причину для разочарований. Уверен, ты не сочтёшь за высокомерие мою надежду в собственной правоте, ибо, докажи ты мне своё актерство, я сам совсем опущу руки.
– Всё верно, – с улыбкой сказал я, – мне посчастливилось не изменить себе. Я всё так же бережен к своим слабостям и не отпускаю их. Не уж то ты в свою очередь похвалишься сменой власти своих принципов?
– Все мы обречены на подобные перемены, приятель, – с тоской посмеялся он. – К добру ли, людям обычно чуждо твоё единство. Время течёт, оно и лечит, и калечит: всё вместе и по отдельности. Оставаться в прежнем строю многим представляется, как конец жизни, другим – как её умиротворённая кульминация. Всё же лично мне приятно осознавать, что хоть что-то в нашем с тобой мире неизменно. Твой взгляд, к примеру.
– Что ты имеешь в виду?
– Всё, что могу себе позволить: и глаза твои, и мировоззрение. К тебе возвращаться – то же, что и в отчий дом. Всё по-старому искренне и светло, скромно и уютно.
Пропустив лишь минутное молчание, казавшееся тогда целой вечностью, он, отведя резко поникнувший взгляд, добавил едва слышимым голосом:
– Я худшей завистью отношусь к твоему счастью от безумства. Хотя и, когда многие убивают себя своей печалью, ты не уступаешь им путём незнания.
– Уж не понимаю, что ты зовёшь незнанием. Никоим образом не стремлюсь я к смерти. Уверяли меня многие, будто я знаю больше некоторых стариков.
– Но живёшь так, будто вчера родился, – добавил он.
Сразу