Мириван и Вайанка. Мария Лысых

      Сердце ныло от мысли, с какой надеждой в глазах выйдет Вайанка встречать его с охоты. И как эта надежда будет гаснуть с каждым шагом навстречу.

      Шаман без устали бил в бубен, пел и танцевал в забытьи вокруг костра, приносил подношения. Но полноводные реки не даровали рыбы, леса не делились зверем. Даже земля, тёмная и рыхлая, не приносила больше даров. Духи карали их племя? Отводили взор охотников от добычи и наполняли руки слабостью? Никто не знал ответа. Каждое утро в племени начиналось с подношений, и каждый закат люди провожали с клубящимся страхом в душе.

      Вечером, сидя у огня в землянке, Мириван жевал нехитрый ужин: сушёная рыба из запасов с тучных времён и горсть кислых ягод. Вайанка чудом углядела их, когда обходила лес.

      Жена сидела рядом, с женской работой на коленях и пела. И Миривану казалось, что голос её, мягкий, как трава по весне, грел сердце больше, чем жаркий очаг. Руки жены истончились, словно высохшие от лишений. Под глазами темнели круги, и вся она казалась поникшей, как вырванный из земли цветок.

      Мириван вздохнул, и сердце затопило смолистой тоской. Искра боли и отчаяния – и в душе Миривана разгорелось пламя. Его Вайанка не будет голодать. Он вернётся в тайгу, он будет бродить столько солнц и лун, сколько пожелают духи, но он найдёт добычу и прокормит семью и племя.