ЛОККИ. ПОТОМОК БОГА. ЕВГЕНИЙ РЕШЕТОВ
монстры, дуэли, академия стражей и Пустоши. А также вражда с братьями того, чьё тело я милостиво занял. Но разве меня этим напугаешь? Пф-ф. Удвойте всё это! Ведь, как известно, компас всегда ищет север, а Локки приключения.
Локки 2. Потомок бога
Глава 1
Часть V . Стражград
Небольшая столовая в таунхаусе Громова пропиталась запахами свежезаваренного чая и эманациями негодования, пока я рассказывал, что произошло в храме Перуна.
– … Но я всем врагам назло прошёл проверку. И теперь ни у кого ко мне нет никаких вопросов! – победоносно закончил я и взял со стола очередной бутерброд с колбасой и сыром.
Служанка быстро настругала их, узнав, что я еду домой. Пахли они одуряюще вкусно.
– Какой же Долматов мерзавец! – выдохнул Павел, сжав кулаки.
– Павлуша! Что за слова⁈ – ахнула Лидия, шокировано распахнув глаза.
– А чего⁈ – вскинул голову подросток, горя праведным гневом.
– Того, – дал ему подзатыльник Громов, хмуря седые брови. – Чтоб я от тебя больше ничего такого не слышал. Понял?
– Понял, – виновато опустил тот голову.
– А что ж… Неужели настоящий Рарог прилетел в храм? – робко спросила служанка, скромно сидя в уголке.
Оттуда она как-то странно поглядывала на меня. И с восхищением, и с грустью.
– Вроде как настоящий. Он откликнулся на зов того жреца в золотом одеянии.
И ещё несколько раз откликнется, чтобы его появление не связали с моей персоной. А то кто-то может ещё больше заинтересоваться мной. Дескать, а с чего это Рарог прилетел, только когда Громова проверяли?
– Славься, Перун! Защитник наш и покровитель, – с придыханием выдала Лидия. – Завтра же отнесу в его храм щедрое подношение. А ты, Сашенька, вот угощайся. Бери ещё бутербродики. А то отощал весь. А уж шрамов-то у тебя сколько…
Она сокрушённо покачала головой, с материнской жалостью глядя на меня.
– Шрамы украшают мужчину, – проговорил Павел и восхищённо посмотрел на меня. – Как ты этих пауков одолел и жрицу! Мы по телевизору видели твоё интервью. Эх, как мальчишки в школе завидуют, что у меня такой брат! Все теперь хотят дружить со мной, не то что раньше…
Да, это тебе не прежний Александр, которого куры раком ставили. Я сам кого хочешь в какую угодно позу поставлю.
– Но ты нос-то не задирай, – нравоучительно бросил внуку Громов и отпил чай из фарфоровой чашки.
– А вот эти Стрижов и Толстой, – подала голос сердобольная Лидия, переживающая за всех и вся. – Запугали их, да?
– Угу. Долматов нанял каких-то отморозков. Они сестре Стрижова ногу сломали. А у отца Толстого киоск с выпечкой спалили. И сказали, что это только начало, если они не выступят против меня в храме. Но доказательств против Эдуарда, конечно, нет. Он всё сделал по-умному.
– Но ты простил их? – с надеждой спросила женщина, теребя носовой платок.
– Нет, выстроил в ряд всех, кто пошел против меня, и пробежал вдоль них с выставленным кулаком, выбивая каждому зуб.
После моих слов наступила ошарашенная тишина. Даже собака за окном перестала лаять.
– Правда, что ли? – наконец выдал Громов, недоверчиво сощурившись.
– Шучу. Настроение было хорошее, так что я всех простил, только пару пинков дал.
– Вот и правильно, – поддержала меня заулыбавшаяся Лидия. – Я всегда прививала тебе милосердие.
– Да, я само милосердие.
– А что же Долматов? – хмуро спросил Громов.
– Пропал. Покинул академию и исчез.
– Наверное, прячется в доме своего папеньки. Пусть теперь на своей шкуре узнает, каково быть лохом, – презрительно процедил Павел. – Но ничего, он навлёк на себя гнев богов. Они покарают его.
Вряд ли. Придётся мне разбираться с ним. Вот только бы найти его. Хотя, может, он и правда в доме отца трясётся от страха? Но если он в понедельник не вернётся в академию, его объявят дезертиром. А это ужасный позор. Наверняка старший Долматов не допустит такого.
Пока же мне пришлось ещё целый час отвечать на вопросы смертных. Только потом я смог отправиться в свою комнату, оценив по пути небольшой ремонт. Громов времени зря не терял. Снаружи дом тоже подлатали. И теперь я не рисковал проснуться под грудой обломков. Правда в воздухе витали слабые запахи побелки, краски и цемента.
Пришлось открыть окно, впуская в комнату вечернюю прохладу.
А потом я завалился на кровать, решив отдохнуть хотя бы полчаса. Но не тут-то было. Кто-то тихонько постучал в дверь, словно мышь поскреблась.
– Входи, – бросил я, сразу поняв, что это служанка.
И не ошибся. Она вошла в комнату, грустно улыбаясь. Верх её платья оказался расстёгнут на несколько пуговичек, а глаза на скорую руку подведены тушью.
– Позвольте уточнить, господин, до какого дня вы пробудете дома? – пролепетала она, теребя поясок платья.
– До