Прогулка в неизвестность. Дмитрий Александрович Докучаев
успокоил пьяных соседей сверху, надоедавших супругам всю ночь громкой музыкой и неприличными стонами. В данный момент никаких отрицательных эмоций, а уж тем более тревоги от появления участкового глава семейства не испытывал…
А зря. Полицейский жестом подманил Макса, попросив выйти на лестничную площадку. Тот подчинился и тут же был скручен огромным мужиком, тихо стоявшим слева у дверного проема.
– И как это понимать?! – корчась от боли, прокричал Макс, в то время как амбал старательно заламывал ему руку, ни капли не стесняясь стоящего рядом стража правопорядка. – Гена, мать твою! Что происходит?
– Максим Викторович, – официальным тоном проговорил участковый, – на вас поступила жалоба на… неадекватное психическое состояние. Я вынужден отреагировать и принять необходимые меры. Вам придется проехать с этими людьми, чтобы пройти обязательный курс лечения.
– Какая жалоба?! Какое лечение?! – не понимая, крикнул Краснов, от неожиданности потеряв голос. – И с какими, на хрен, людьми? Вы, случайно, квартирой не ошиблись?
Участковый глубоко вздохнул. Видимо, ему было не впервой таким, не совсем легальным способом, выкуривать людей из их законного жилища. Он продолжил:
– Максим Викторович, о причине вашего задержания лучше спросите жену. А эти люди, – он жестом указал на двух мужиков, – санитары экстренной психиатрической помощи.
И тут картинка сложилась. Макс вспомнил эпизод годовалой давности из его жизни. Тогда он был сам виноват – довел Ольгу регулярными пьянками и отходняками от ночных кошмаров, из-за чего жене пришлось на пару дней переехать к родителям в соседний район. Потом супруги помирились, ведь Ольга понимала: пил Макс исключительно для избавления от страшных снов. А спустя неделю ему позвонил разгневанный тесть Воронов, уже два года занимающий должность главы горздрава и курирующий в том числе местную психиатрию. Он в ультимативной форме потребовал от Макса, чтобы тот сегодня же добровольно лег в психушку, где бы мигом избавился от ночных галлюцинаций, а заодно и от алкогольной зависимости, и перестал терзать его любимую дочь. На аргументы, мол, это наша внутренняя проблема и не стоит указывать ему что делать, родственник угрожал разводом и принудительным лечением в случае несогласия. Тогда это были дешевые понты, и Макс, понимая реалии, послал Воронова на три буквы, но сейчас…
Эта история, будто мыльный пузырь, всплыла в его воспаленной голове.
– Прости, родной… Папа решил, что так будет лучше. Ты поправишься, и все будет хорошо, – неразборчиво пролепетала заплаканная супруга, появившаяся у него за спиной.
«Ага, меня сегодня же напичкают транквилизаторами, сделают лоботомию и напоследок отхреначат током, превратив в овощ, и все будет хорошо! Ты об этом мечтала, мерзкая сука!» – вихрем пронеслась в голове очередная фраза, но озвучивать ее Макс не стал. Он лишь кивнул одному из мордоворотов, тем самым объявив о своей окончательной и безоговорочной капитуляции…
Пока вели к машине под конвоем, состоящим из двух санитаров и полицейского, Макс лихорадочно