Любить нужно смело. Юлия Флёри
в этой квартире. Живьём выдрали все эмоции, отсекли ориентиры, выкачали силы… Осталось только натренированное тело. И ещё инстинкты. Те, что так долго дремали. А сейчас их вздёрнули, толкнули к стенке, заставляя вытянуться по струнке. Сейчас инстинкты отвратно вибрировали, отзываясь на малейшее движение, на поток воздуха, на звук. Они становились в стойку и долго не утихали, покалывали в кончиках пальцев, мелко дрожали на языке. Забытое прошлое так демонстративно наступило на горло, точно и не было этого странного затишья длиной в полжизни.
Влада окинула недобрым взглядом квартиру, людей в ней. Ничего не дрогнуло. Она так часто в своей жизни видела кровь, чужую боль, страх, что жуткое зрелище не вызывало отклика. Вот только желания приблизиться к Берте и заглянуть в её глаза так и не возникло. Влада топталась в пороге, изнутри её съедали отголоски скорой мести.
«Это была славная битва» – раздалось в гнетущей тишине, и кто-то в ответ весело хмыкнул. Казалось, прибывшие на вызов сотрудники полиции исчерпали свой лимит красноречия, но нет… шутники ещё остались. Влада вскинула взгляд.
– Битва? – проронила она и сделала уверенный шаг вперёд.
Мужчина спасовал, хватанул воздух и отвёл глаза. Влада же, наоборот, жадно втянула в себя спёртый запах крови. Она стремительно приблизилась к Берте и не смогла сдержаться, коснулась её располосованной ладони. Пальцы обжёг холод, а внутри вскипела злость. На коже остался слабый бурый след. Этот след Влада растёрла подушечками пальцев и закрыла глаза, будто прислушиваясь к зову крови.
– Если ты готов биться прямо сейчас, со мной, я повторю этот узор на твоём теле, даже не связывая рук. Зачем, если твои руки и без того скованны страхом?.. – хмыкнула она и рассекла верёвку за запястье Берты съехавшим по предплечью клинком.
Мужчина отшатнулся, глядя на острое лезвие. Каким-то неуловимым движением Влада вернула его на место, скрывая под рукавом толстовки, с отвращением отвернулась.
– Вы находите это забавным? – заговорила обманчиво тихо, но вибрация сдерживаемых эмоций жёстко отскочила от стены и хлёстко ударила шутника. – Но точно не обрадуетесь, получив пригласительный на следующую серию веселья.
Мужчина глянул на Владу исподлобья и, сочувствуя, покачал головой. Хотя, сочувствовал он, пожалуй, разве что Багдасарову. Бывший за последний час отхватил столько горящих взглядов и невысказанных пожеланий провалиться, что обычному человеку, казалось, столько и не унести. Вот и сейчас Юра решительно шагнул вперёд, одним своим присутствием задушив гремучее раздражение. Влада тут же отвернулась и крепко зажмурилась. Именно сейчас им было нечего друг другу сказать. И то, что ещё утром казалось чем-то объединяющим, общим на двоих, вдруг щёлкнуло по носу: ей с Багдасаровым всегда было не по пути.
Сейчас он с безразличным видом подпирал стену и с нетерпением ждал момента, когда можно будет свалить. Его безразличие было породистым. Холодное, статное, блестяще отыгранное. У Влады выходило как-то иначе, неправильно. И наравне с полным принятием жизни такой, какая она есть, периодически вспыхивало дурацкое и неуместное желание всё же отыскать справедливость. Это делало Владу слабой и глупой. Но пришло время поумнеть.
Этой ночью кто-то пока ещё неизвестный решил переступить черту. «Пощёчина» разрушила иллюзию благополучия. Да и игры давно кончились. Сейчас перед Владой был только путь. Тот самый, в который не берут компаньонов. Она обернулась на Багдасарова и задержала дыхание. Пришло время попрощаться. Жаль.
Глава 1
«Между нами ничего нет» – подчеркнула Влада.
Багдасаров мерзко ухмыльнулся: «Как бы не так!»
Влада пожалела о минутной слабости практически сразу. Он это понял, но не позволил отмотать назад. Только не сейчас. «Пусть репетирует послушание!» Подумал и сам же усмехнулся: подчиняться Влада умела так же плохо, как и готовить. Нет. Ещё хуже. Хорошо она умела только убивать. И сейчас это желание читалось в ней так явно, что становилось больно физически. Видеть Владу такой – больно. Чувствовать, как внутри неё закручивается смертельная воронка – страшно. Потому что эта воронка выкачивала силы, сжигала всё живое. Подпитываясь её энергией, она иссушала, отбирала свет и тепло.
Он видел её разной. Он её знал, понимал, чувствовал. Но не мог повлиять. Точно не сейчас. Владе было больно всего минуту. Эту же минуту было страшно. Ещё на шестьдесят секунд все эмоции заглушила злость. А потом стало всё равно. Шторм, застилающий глаза, стих, оставляя в них лишь льдистое безразличие. Холод тоже умел обжигать. Это Багдасаров понял в тот день, когда она ушла. И сейчас узнавал давно знакомый посыл. Влада хотела уйти от него. Снова.
Он криво улыбнулся, зло прищурился и понял, что не отпустит. Ошибка, совершённая дважды – это выбор. Прежде он его сделал под влиянием эмоций. Сейчас знал наверняка: поступать честно – глупо. Вот только Влада когда-то давно сглупила от недостатка опыта, он – желая ей угодить. Но это ни к чему не привело. Поэтому сегодня он стоял крепко, смотрел уверенно и чётко знал, что отзываться на эмоции Влады бессмысленно. И давил. Безжалостно. Так их связь становилась крепче. Влада не уходила,