И грянет атомов песнь.

      Червоточина безмолвно пульсировала пустотой, разрывая материю, пространство, а быть может и само время.

      То был громадный разлом – врата из нормального пространства во тьму без возврата. Он висел потусторонним монстром на горизонте, и гравитационная сила искажала его контуры, сводя сенсоры ее корабля с ума.

      Может и она сама уже рихнулась, раз продолжает гнать судно вперед?

      Шай взглянула на свои руки, сжимающие штурвал. Те уже не дрожали, но может это страх настолько сковал ее, что тело капитулировало перед звучавшей в голове мыслью.

      “Во что бы то ни стало…”

      Мимо пронесся абордажный челнок, выпотрошенный словно громадное морское чудище. Выпавшие наружу толстые клубки фотонных кабелей напоминали кишки, а осколки внутренностей – кровь.

      Она заложила вираж, и компенсаторы перегрузки выравнили колебания клеток ее тела. Двигатели работали почти на пределе, и корабль стонал – но что ей еще оставалось?

      – Кажется, Вас раскусили, госпожа.

      Голос единственного ее собеседника проникновенным тембром окутал Шай, вырывая из лап предельной сосредоточенности. ИскИн-четыре-три, или “Четри”, как она привыкла его величать, оставался невозмутим, даже на пороге грядущего конца света.

      – Вижу. – Взгляд Шай вцепился в красное зернышко на экране, дредноут противника, что начал разворачиваться на траекторию перехвата. – Мы в досягаемости их орудий?

      – Еще нет.

      – Четри… – Шай представила луч, рассекающий ее корабль и ее саму пополам. – Сколько у меня времени?

      – Вычисляю.. С учетом их массы и текущей скорости – минута-сорок.

      Шай взглянула на око разлома впереди – ее темный маяк и надежду всего известного ей живого в ойкумене.

      – Расчетное время до цели?

      – Четыре стандартминуты.

      Она выругалась и обернулась, осматривая рубку. Ее взгляд упал на черный короб, закрепленный у дальней стены – подальше от кресла пилота. Даже сквозь испещренный литаниями металл, защитные слои мертвой стали и сетку антиматерии, шепот продолжал взывать к ней.

      Жаждать ее.

      Шай закрыла глаза, успокаивая ноющую душу, и очень глубоко вздохнула.

      Что ж, она знала – на что шла.

      – Можем мы… лететь быстрее? – Спросила она почти шепотом.

      – Госпожа, – ИскИн напустил в голос назидательных нот, – Ваше тело не выдержит перегрузку.

      – Я разве спросила, сдохну ли? – Шай положила руку на приборную панель, будто на плечо давнего друга. – Четри, ты ведь знаешь, что на кону.

      ИксИн замолчал.

      Какие нейронные связи вспыхивали импульсами внутри его ядра сейчас? Что думал этот созданный столетия назад разум, коему жизни смертных казались искрой от пылающего в вечности костра?

      Какие чувства вспыхивали внутри его самосознания, что он тянул с очевидным и давно просчитанным ответом?

      Шай не знала наверняка, но будто чувствовала, что Четри упрямится сейчас, совсем как человек.

      А люди совершают ошибки по велению глупого сердца.

      – Можем. – Глухо ответил ИскИн. – Откроем все ячейки одновременно – прибавим двести тридцать шесть процентов мощности.

      – Уложимся?

      – Вычисляю.. Не успеваем на три стандартсекунды. Выстрел застанет нас прямо у сингулярности.

      Девушка поудобнее расположилась в кресле, проверив ремни, и печально улыбнулась.

      – Рискнем. – Произнесла Шай, взглянув наружу. – Время отдавать долги.

      За бортом ее корабля, в пустоте снаружи, кипел бой.

      Космическое полотно расчерчивали вспышки лучевого оружия, и хаос битвы захлестнул тысячи кораблей.

      Сотни уже пали – их туши кувыркались в вакууме, разбрасывая вокруг себя не только осколки из металла, но и куски плоти несчастных, что волею судеб стали сегодня пищей Бездонного.

      Эта битва уже была проиграна.

      Но, возможно, не война.

      – Я не могу пойти на это, госпожа. – Голос Четри исказили помехи, когда вшитые в ядро инструкции столкнулись с приказами. – Моя цель – ваша защита.

      – Знаю. – Сказала Шай ласково. – Прости меня… Перевожу управление двигателем Аман-Хорста в ручной