Я буду летать. Екатерина Боброва
брат был для нее всем: жизнью, воздухом, защитником, примером для подражания. Она ела то, что ел он. Делала то, что делал он. Ходила за ним хвостиком. Частенько спала в его постели. Таскала его рубашки.
Родители возмущались, но Олег смеялся и называл «Моя звездочка», совершенно не тяготясь ее детской навязчивостью.
«Ты растешь пацанкой!» – ругалась мама, когда она отказывалась надевать платья, коротко стригла волосы и носилась по улицам на аэродоске в компании ребят. Единственное, в чем Софи никогда не получала упреков, так это в учебе. Первая Космическая Академия брала лишь лучших. Таких, как ее брат. А значит, лучшей должна стать и она, Софи.
Она ждала коротких его приездов на каникулы больше, чем подарков на праздники. Жадно впитывала подробности. Копировала конспекты. Зачитывалась непонятными фразами. Разбирала их потом со словарем и прыгала от счастья, когда удавалось удивить брата своими знаниями.
«Да ты прирожденный пилот, сестренка», – сказал он однажды на полном серьезе, а потом принялся объяснять, как взрослой, ее ошибки, показывать, как надо. И на день рождение подарил последнюю версию «Цитадели», потратив на него годовую стипендию.
В семье не сразу, но смирились с тем, что оба ребенка выбрали стезю пилота.
«Ничего, – утешал отец мать, – было бы хуже, если бы Олег пошел в космический десант. Она бы за ним и туда поперлась. А пилот… Даже неплохо. Да и девушки там есть».
Мама только вздыхала, а бабушка хваталась за сердце. В ее молодости девчонки меж звезд лишь пассажиров да грузы возили.
Олег же никогда не указывал, что ей делать.
«Выбирать тебе, мелкая, – частенько говаривал он, – твоя жизнь – твой выбор – твои ошибки. Никто, кроме тебя их не совершит и не исправит. Хочешь летать – летай. Если звезды сложатся, ты станешь лучшим пилотом, чем я. И если бы я был преподавателем, я бы сейчас взял тебя на второй курс. Ты справишься».
Только вот… Она остановилась, ноги принесли ее на обзорную палубу, откуда открывался вид на бледно-желтый, с синяками кратеров на поверхности шар луны, бархатную бесконечность космоса и россыпь ярких точек-звезд на нем.
Она не справилась. Они оба не справились.
Софи кашлянула, прогоняя застрявший в горле ком. Времени прошло немало, но каждый раз, когда она думала о брате и своем провале, ей до сих пор хотелось плакать.
Хотелось, но она так и не смогла проронить ни слезинки.
«Поплачь, милая», – ласково уговаривала ее бабушка, гладя по голове, но она отворачивалась, выдергивала голову из-под морщинистой руки и уходила-убегала от горьких мыслей.
«Он жив! – твердила заклинанием Софи. – Просто пропал без вести. Он вернется, он обещал».
Взрослые отводили взгляды, вздыхали горестно, а она упрямо сжимала губы, не желая терять надежды.
Столько всего ей пришлось вынести, чтобы не потерять не только надежду, но и свою мечту… Слезы матери, причитания бабушки: «Один безголовый пропал, теперь вторая туда же».
Положение спас