Грязные игры. Часть первая. В Москве полночь. Вячеслав Юрьевич Сухнев
зачеты и больше никогда не болтал в узком кругу.
В машине, не зажигая света, закурил. И под сигаретные затяжки порылся в сумке. Конверт из серой плотной бумаги. Диск. Банка кофе. Бразильский, хорошо… Блок любимых сигарет. Замечательно. А во внутреннем кармашке сумки – связка ключей на брелоке. Обо всем позаботились. Фирма веников не вяжет.
2
На посадку заходили – небо еще отливало последней бирюзой. А сели – тьма обступила. Неярко, будто слюдяные блестки, посверкивали вдали редкие огни аэропорта. За его приземистой коробкой вставали призрачные горы. Эти почти невидимые горы, и не по мирному скупо освещенный аэропорт, и запахи выжженной солнцем травы у бетонки… Седлецкому на миг показалось, что где-то там, в темноте затаившихся предгорий, – Кабул. Только на миг показалось, потому что спутник, генерал Федосеев, потирая намятый фуражкой лоб, скучно сказал рядом:
– А машины нету… Вот вам ихняя дисциплина. Вот вам ихняя независимость. Как будто к ним каждый день из Москвы возят члена правительственного комитета.
– Парламентского, – машинально поправил Седлецкий.
– Парламентского, коли вам так больше нравится. Прилетает, значит, член парламентского комитета и стоит, как придурок, перед трапом. Вы что-то сказали?
Седлецкий молча пожал плечами, потому что Федосеев и не ждал ответа. Просто этот толстяк всех доставал своим «вы что-то сказали?». И Седлецкого в самолете достал. Наверняка, глухой, как пень, вот и спрашивает к месту и не к месту.
Они стояли у самолета и вглядывались в молчащее поле. Экипаж выбрасывал на бетонку бумажные мешки и картонные коробки. Из иллюминаторов и распахнутого люка лился несильный свет, и Седлецкий глянул на часы – совсем, оказывается, еще детское время… Впрочем, здесь на час разница с Москвой, да и темнеет в южных широтах раньше.
– Независимые, а как же! – продолжал Федосеев. – Иху маму в печенку… Генерал-лейтенант прилетел, а они и в хрен не дуют. Пару лет назад после такого приемчика комдив у меня бы сутки раком стоял! Хоть обратно лети… Вы что-то сказали?
– Мы гости правительства, а не комдива, – вздохнул Седлецкий.
К его облегчению неподалеку мигнули фары. Федосеев посмотрел на затормозившую волгу несерьезного поносного цвета и сплюнул. Из машины выпрыгнул усатый верзила в краповом комбинезоне и представился майором Алиевым. На погонах у него вместо привычных звезд поблескивали какие-то каракатицы. Редкая несколько лет назад униформа спецназа стала теперь повседневной полевой одеждой всех воинских формирований независимых режимов. Федосеев нехотя отдал честь. Майор Алиев предупредительно распахнул дверцу машины. Генерал пожевал губами и покарабкался на заднее сидение. Седлецкий пристроился рядом, а майор сел вперед и что-то гортанно бросил водителю. Тот резко рванул с места и развернулся, так что Федосеев чуть не раздавил пузом Седлецкого.
Поехали.
На выезде из ворот аэродрома их дожидалась