И ничего кроме.
частного сектора превращается в какой-то странный узкий коридор. Мне же заборы никогда не нравились как раз-таки из-за этого стесняющего чувства. Поэтому я хотел бы чтобы у моего дома не было забора или была живая изгородь без калитки либо же простые кованые пролеты, что иногда тоже выглядит весьма эстетично.
Пока я об этом думаю, ко мне подходят свидетели Иеговы. Вежливо отказываю. У меня уже есть устойчивые убеждения по поводу бога. (Но я не уверен. Об этом я им не говорю) Спрашивают, верующий ли я. Говорю, что, смотря как посмотреть и кто смотреть собственно будет. После непродолжительного разговора сошлись на том, что я сектант. Наверное, сошлись потому что их было больше.
Иду дальше. Кругом панельки и новостройки. Честно говоря, не знаю, можно ли их тоже называть панельками. Ставить оценку им не получается. Одни серые и старые, часто с самодельными балконами, другие цветные и новые. Собственно, и всё. Гаражи, замёрзшие лужи – на одной я чуть не поскальзываюсь и бесконечная белизна снега. Чистый пейзаж русских драм. Но грустить, однако не хочется. Хочется просто идти.
Впереди стелются трамвайные рельсы – оказался в старом городе. Облака свисают набухшим от воды натяжным потолком. Ещё раз задумаюсь о своем писательстве. Вроде как я должен писать роман, но пока не пишу. Вспоминаю два своих прошлых рассказа – понимаю, что думать о них не хочу. Замах на прозу, удар на фанфик. Хотя я в этом, наверное, не одинок. Многие писатели часто только и занимаются тем, что перегоняют алхимическим кубом прочитанные мысли какого-нибудь старого мудреца, о котором уже все забыли, из древнего пыльного научного тома и оформляет их в форме сюжета с шутками-прибаутками, драмами и так далее. А мне хочется чего-то нового. Я сплюнул на землю. Курить хочется. а вроде не курю, с чего бы это? Шоркаю ботинками по заботливо посыпанному песку.
Может вообще не париться и отдать сюжет на откуп нейросетям? А что? Сейчас модно писать «сделано совместно с нейросетью», надо успеть до того, как будет модно: «сделано без нейросетей». Ухмыляюсь этим мыслям и иду дальше. Песок кончился. Я на очереди.
Просто ходить тут становится скучно, да и конечности начинают замерзать больше, чем им следует. Однако ехать домой не хочу, потому что у меня назначена встреча, а дом находится в противоположной от неё стороне. Отсюда ближе. Поэтому иду дальше. Встреча была назначена на вечер. И назначена в некотором роде себе самим собой. Второй человек не то чтобы знал о ней. Местом встречи был писательский клуб. Я представил его по памяти: здание клуба было хоть и не очень большим, но достаточно величественным. Ранее дом какого-то купца. Ныне писательский клуб, который был довольно известен, этакий МАССОЛИТ, но слухов о нём было как о целом масонском ложе, и слухи эти были преимущественно ложные. Всё же большинство писателей могут лишь писать. И в этом их минус, наверное. Видный через одно мнение, что книгу, сообразно мысли «совершенству нет предела», нужно писать всю жизнь и писать лишь её одну, стоит ли говорить, что для человека, умеющего лишь писать,