Fatum. Андрей Алексеевич Воронин

      Его история – и вполне закономерная, и в то же время уникальная, как почти у каждого из нас, – складывалась как мозаика из кусочков стандартной жизненной смальты в некий узор, может быть и задуманный кем-то, но получившийся, тем не менее, спонтанно. Рос он обычным городским мальчиком, учился на 2, 3 и 5 – если, конечно, было что-то интересное в школе. Хотя вряд ли, кроме его любимых занятий, неинтересно было все – свекольно-грязная громада школы высилась над кособокими домишками, как бастион муштры, скуки и гнета, как фальшивый оплот дидактики и государственности в сереньком рабочем районе. Тимур почему-то запомнил директрису школы – огромную тучную еврейку, вечно гневливую, мощным голосом выкрикивающую нормы школьной жизни «Не бегать!», «Не шуметь!» «Не стоять у стены!» И еще какие-то, настолько же абсурдные, насколько и важные и обязательные к исполнению. Директриса была на хорошем счету у районного начальства, может, у нее и были какие-то управленческие таланты, но детей она ненавидела всей своей экзотической душой и не в силах была это скрыть. Врожденную греховность человека она, видимо, решила выжигать огнем в самом нежном возрасте, когда детям так нужны любовь и забота. Плюсом такой педагогики были надежные заборы, выросшие в детских душах, куда ни взрослым, ни их идеологическим святыням ходу не было. Мальчишки, как водится, взахлеб читали под партой приключения, фантастику и исторические книжки, мастерили кораблики и самолетики, радиоприемники и телескопы. Вот эта страсть к дальновидению и привела Тимура сначала во дворец пионеров, а потом в университет, где он оставался аспирантом ровно до того дня, когда сердце, разум и друзья не призвали его на фронт демократических преобразований в масштабе всей страны, а стало быть – и планеты. А что, к таким категориям астрономия вполне адаптирована, даже Золотого петушка принес царю Додону звездочет.