Радио «Морок».
что паутина нигде не свисала, пыли тоже не сильно много было, так что мама, быстро окинув комнатку взглядом, сама себе кивнула и, аккуратно сняв кроссовки, прямо в носках прошла внутрь.
Удивительно, но некрашеные доски пола здесь были выскобленными и чистыми. Леся не поленилась нагнуться и потрогать пол пальцем, чтобы убедиться в отсутствии грязи.
Отлично! Значит, можно сидеть на полу, как дома.
У стены напротив окна стояла кровать, накрытая полосатым покрывалом, похожим на половичок. В старом буфете из потрескавшегося темного дерева на застекленных полках громоздилась неказистая посуда. Что меня обрадовало, так это полка с книгами. Вот уж совсем неожиданно! В сараюшке, летнем домишке, который хозяева готовы предоставить совершенно незнакомым людям, и – книги!
Еще была пара стульев и маленький столик у кровати, больше похожий на подставку для цветов. На стене над кроватью висел гобеленовый коврик с изображением известной картины «Охотники на привале». Я по ней в шестом, кажется, классе сочинение писала. Мы с Лесей и внимания на этот коврик особенного не обратили бы, если бы мама не начала радостно смеяться и твердить, что это настоящий шедевр и теперь-то мы точно будто побывали в Третьяковской галерее. Смеялась и держалась за голову. Мы даже забеспокоились, но потом поняли, что это нервное, и отстали от нее.
А коврик и правда, ничего такой. Яркий. Почти совсем не рваный, с бахромой. В оригинале-то картина серая какая-то, а тут такие радостные цвета, и охотники румяные, как будто хорошо так выпили и закусили. Но вообще, конечно, странный сюжет для коврика.
Окно, выходившее на огород и забор, закрывала занавеска из веселенькой, хотя выгоревшей на солнце, материи. Вообще-то, по моему мнению, такая ткань больше подошла бы для домашнего сарафана или там халата, но никак не для занавешивания окна. Хотя, может, это и был когда-то сарафан, кто знает. На подоконнике стояла пара пластмассовых горшков с остатками засохшего растения. Мама сказала, что это была герань. Я вообще без понятия, как выглядит это растение, а у Леси до недавнего времени был ботанический зуд: она везде, во всех цветочных горшках, где была земля, выращивала фасоль. Им задали классе в третьем вырастить что-нибудь, и мама на свою голову купила целый пакет фасоли. С тех пор, кажется, ни один наш знакомый не избежал подарка в виде пророщенного боба. Из каждого цветочного горшка торчала плеть фасоли, все одноразовые стаканчики использовались под посадки.
И вот сейчас я прямо угадала, что скажет Леся, увидев бесхозные цветочные горшки. И она не подвела:
– Эх, жаль, мы не взяли с собой фасоль!
Мама едва слышно простонала, но так, чтобы не обидеть младшую дочь.
Кровать, конечно, была самой примечательной вещью в комнате. Железная, со спинкой, похожей на кладбищенскую оградку (такая у меня возникла ассоциация), а каждую опору сверху венчал железный шарик. Мама сказала, что эти шарики откручиваются, внутри они полые, и туда можно прятать, например, записочки. Леся незамедлительно протерла один из шаров влажной салфеткой