Горные волки. Стая Белого Волка. Инга Риис
78-5-0065-4042-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Стая Белого Волка
Часть 4. Горные волки
Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя, и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению противоправных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.
Для тех, кто уже прочитал предыдущую трилогию о Стае Белого Волка. Мне очень хотелось закончить историю «Happy end». Мои герои этого заслуживали. Но если следовать логике характеров и состоянию современного мира, то такой финал оказался бы не логичным, читатели в него бы не поверили. Я – не поверила, поэтому продолжила историю.
«На губах
Идущего «по краю»,
Острее Жизни вкус.»
Ворон Уорк для Инги Риис.
Глава 1. Надлом
Удивительно красив рассвет в горах. Сначала солнечный свет падает на самую высокую, покрытую снегом, вершину, окрашивая ее в нежнейшие оттенки розового и алого цветов, в то время, когда на более низких склонах еще лежат сумрачно-сизые тени, скрадывая их очертания. И чем выше поднимается солнце, тем дальше катятся волны света, прогоняя тени, делая все вокруг более резким и ярким, окрашенным в розовые цвета надежды.
А на закате всё наоборот. Солнце уходит вниз к далекому горизонту, забирая с собой все яркие краски. Тени же начинают расти и удлиняться, протягивая свои призрачные щупальца все выше и дальше по ущелью, между горными склонами. Вытянувшийся по его дну, городок, словно тонет в сизых волнах теней. Сначала уходят в пучину сумрака невысокие домики простых горожан, затем – более высокие здания на центральной площади. Последним под напором мрака сдается высокий шпиль церкви, блеснув напоследок яркой вспышкой золотого креста. Одержав очередную победу в долине, тени начинают штурмовать горные склоны и, словно полчища врагов, широким охватом наступают на стены монастыря, прилепившегося на нешироком выступе скалы, на противоположном склоне ущелья. Через некоторое время сдается и он, погрузившись в серую мглу сумерек.
Печальный перезвон колоколов лишь усиливает безотчетную грусть, которая всегда охватывает меня на закате. Стоя у окна, я судорожно пытаюсь зацепиться взглядом за последние отблески света на снежном пике, и представить себе, что с другой стороны горной гряды, куда уходит узкая, проложенная еще древними инками, дорога, всё ещё светло и радостно. Это точно так же, как в разгар дождливой осени думать, что где-то на другой стороне Земли – весна. Обычно, мне это помогало. Но не сегодня. Сегодня я способна думать лишь о том, что именно туда два дня назад ушли те, кто мне по-настоящему дороги. И я не знаю, когда они вернутся назад. А всего лишь несколькими днями раньше, я и подумать не могла, что всё так обернется.
В тот день я уже полчаса кряду вертелась перед зеркалом в своей спальне, пытаясь пристроить в приподнятых вверх волосах гребень и кружевную мантилью, которые должны были, вместе с белым кружевным платьем в воланах, завершить образ «белой сеньоры» на сегодняшнем празднике, посвященном святой Урсуле. Весь этот наряд, на днях, привезли мне из Лимы, куда Барон переслал его, с помощью DHL, из Европы. Вместе с извинениями из-за того, что самому на празднике присутствовать не получается. Что изрядно подпортило впечатление от подарка. Вообще-то, фламенко мы вместе танцевать собирались. А тут еще Хорек, который метался по комнате из угла в угол, стеная по поводу белого же костюма, который я заставила его надеть.
– Ненавижу эту удавку! – заявил он наконец, выдергивая из выреза рубашки шейный платок, который я туда совсем недавно пристроила. – И я не понимаю, зачем мы должны так наряжаться, и вообще, идти на этот праздник!
Я тяжело вздохнула:
– Уймись ты, Алексей! У местных жителей, и так, не очень много развлечений, и этот праздник для них – главный в году. А мы с тобой – часть этого праздника, как статуя святой Урсулы. Которую, между прочим, сейчас тоже наряжают.
Но Алёшка моего шутливого настроения не поддержал:
– А мне плевать, кого они там наряжают! Хоть, новогоднюю ёлку! И мне надоело, постоянно, изображать «благородного сеньора»!
Он, определенно, задался целью испортить мне настроение! Я кое-как воткнула гребень в волосы и, отвернувшись от зеркала, рявкнула в ответ:
– А мне – не надоело! По-твоему, лучше, что ли, немецо-фашистских захватчиков изображать?
Обращение к недавнему прошлому нашего, затерянного в горах, городка произвело эффект совершенно обратный тому, который я ожидала.
– Они, хотя бы, жили, как хотели, и ни под кого не подстраивались! – резко ответил он.
Вот, тут уж, я, совсем, разозлилась:
– На тебя