Сеятель. Осколки первого месяца. Никита Ковальков
жизнь своего товарища… – буркнул я.
– Что, простите?
– Со мной был мой… друг, но он погиб до моего катапультирования. А откуда осколки я, честно, сам не знаю. Скажу как на духу, не припоминаю ничего из сказанного вами. – совершенно не соврал я этому умалишенному лейтенанту.
– Как не помните? Хотя, может, это последствия сгоревшей нейросети… Кстати, замечательно… Ой, в смысле, очень необычно, да, она у вас сгорела… Вот так, бесследно прямо… Только вашей биометрии у нас почему-то нет. Вы с отдаленной низкоразвитой колонии, наверное? Эти остолопы иногда надеятся только на данные с сети, совершенно игнорируя закон Содружества № 875.3 об обязательном дубли…
– Простите, лейтенант, но я и вправду мало что понимаю. Ну хорошо. Сколько я провалялся в отключке, какое сейчас число?
– Недолго, два дня всего.
– А можно точнее? Если честно, со всем этим делом, – я обвел комнату глазами, показывая, мол, «вот это вот все, товарищ лейтенант», – я и не помню, какое число было до этого.
– Ну, если быть точным, товарищ, ээ… ладно… то сейчас семнадцать часов сорок три минуты и пятьдесят две, нет, уже пятьдесят три секунды по общему времени, пятое мая две тысячи двести девяносто первого года. Вторник.
– М-да, с вами все хорошо, ээ… Кравцов? – едко спросил я.
– Да, вполне, спасибо! – ничего не замечая, ответил он.
«Сюр полнейший, я бы сказал, да еще и какой феерический…» – пробубнил я себе под нос и лег обратно на кушетку, закинув руки за голову. «Ну что, повеселимся, раз уж выдались такие веселые галлюцинации» – добавил еще тише и, решив играть по правилам, предлагаемым моим хромающим на обе ноги сознанием, начал проходить первый квест «легализация». Решив, что раз на дворе без малого XXIV век, то эра тут космическая, я отряхнул навыки «капсулера» и трушного ролеплейщика завел шарманку:
– Хорошо, товарищ лейтенант, я вам безусловно верю. Вероятно, меня постигла незавидная участь, как вы сказали, выгорания, кажется, да, нейросети и память мне отшибло здорово. Я мало что помню. В общем-то только то, что я Александр Александрович Фрязский и то, что жил я действительно в глубоком захолустье. Вы не поверите, но даже простейшие блага цивилизации у нас в дефиците были. Представляете, даже сеток почти ни у кого не стояло, все пользовались компьютерами на кремниевых чипах. Без преувеличения – каменный век! Вот только не судите строго, название этого мира выветрилось у меня из головы совершенно.
– Этого я от вас и ожидал! – проквакал инфантильный лейтенант, – мы восстановим вам документы. Вы согласны войти в число славных жителей коммуны «Грумбридж 4» совета коммун «Грумбридж 1», в число тех, кто трудится на благо нашей процветающей планеты и получает от нее все желанное?!
Его пафос в момент произнесения этого «воззвания» можно было резать на кусочки и фасовать по пакетикам. Я вздохнул, вспомнив правило, оглашенное в одной хорошей книге как раз для моего случая: «в своих галлюцинациях не выпадайте из образа, и будет вам щасье» и выдал в ответ: «Да, товарищ лейтенант,