Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3. Мосян Тунсю
за единую каплю вашего милосердия. Что же до второй… Строго говоря, за призыв души мастера Шэня в ответе не эта скромная персона. Так что полагаю, об этом вам лучше спросить напрямую самого Цзюнь-шана.
– Ладно, – согласился Шэнь Цинцю. – Ну и где же Тяньлан-цзюнь?
– Но я думал, что мастер Шэнь уже удостоился аудиенции Цзюнь-шана, – непонимающе воззрился на него Чжучжи-лан.
Удостоился аудиенции?!
Шэнь Цинцю опустил голову и уставился на каменный гроб.
Возможно ли, что внутри… сам Тяньлан-цзюнь?
Да даже если так, едва ли это можно счесть «аудиенцией»!
Крышка гроба, которую он перед этим безрезультатно пытался открыть, внезапно задрожала, а затем сама собой медленно отъехала в сторону. Лежавшая под ней фигура неторопливо приняла сидячее положение.
Опираясь локтем на край гроба, его обитатель склонил голову набок и послал Шэнь Цинцю слабую улыбку:
– Глава пика Цинцзин, я давно искал случая познакомиться с вами лично.
Сказать, что это окончательно добило Шэнь Цинцю, значило не сказать ничего.
Сколь бы разнообразными ни были хобби и пристрастия этой семейки, в этих вариациях всё же прослеживалась общая тема[25], придавая всем её членам… некоторую эксцентричность. Сынок коротает время обжимаясь с трупом, папаша – полёживая в гробу…
Что до внешности, то в большей степени Ло Бинхэ унаследовал её от матери, Су Сиянь. Однако теперь, глядя на Тяньлан-цзюня, Шэнь Цинцю видел, что кое-что от отца его ученику также перепало: к примеру, глаза.
Бездонный взгляд больших глаз и решительный разлёт бровей Тяньлан-цзюня говорили об отваге и недюжинной силе характера, обсидиановые зрачки смотрели тёмными омутами – в точности как у сына. Ло Бинхэ, без сомнения, был прелестным юношей, но, передайся ему наряду с прочими чертами и глаза матери, это сделало бы его чересчур женственным, так что весь эффект пошёл бы насмарку.
Сходство с отцом прослеживалось и в улыбке: при едином взгляде на неё в сердце Шэнь Цинцю зарождалось дурное предчувствие.
– Я не так уж долго занимаю этот пост, – наконец опасливо отозвался он.
– Однако я уже давно всей душой восхищаюсь главой пика Цинцзин, – в ответ расплылся в улыбке Тяньлан-цзюнь.
Обменявшись с ним парой фраз, Шэнь Цинцю сполна проникся осознанием того, что столь царственная манера держаться происходит не только от благородства крови – она прививается воспитанием с малолетства.
Взять хоть эту парочку, отца и сына: первый восседает в гробу со столь внушительным видом, словно возвышается на драконьем престоле; если же посадить в гроб Ло Бинхэ… что ж, остаётся признать, что при всех своих внешних данных выглядел бы он просто-напросто сидящим в гробу красивым парнем. Неудивительно, что Сян Тянь Да Фэйцзи, почуяв в Тяньлан-цзюне угрозу гегемонии главного героя, недрогнувшей рукой выпилил его из сюжета.
В присутствии двух наследников крови небесных демонов, а также прочей опочившей демонической