Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3. Мосян Тунсю
может, и отпустит, – ухмыльнулась Цю Хайтан, – но не забывай, здесь ещё есть я!
Сказать по правде, учитывая, что её боевые навыки оставляли желать лучшего, Цю Хайтан можно было запросто списать со счетов, но в нынешних обстоятельствах и она могла доставить немало неприятностей.
– Этот неблагодарный[48] сопляк, – вновь вступил старый глава Дворца, – довёл меня до подобного состояния, и я не успокоюсь, пока не сживу его со света.
– Будь он в самом деле настолько чужд благодарности, – парировал Шэнь Цинцю, – то он попросту не оставил бы вас с дочерью в живых. Как говорится, траву следует вырывать с корнем – полагаю, главе Дворца об этом принципе известно поболее моего.
Прежде он и помыслить не мог, что в один прекрасный день вынужден будет встать на защиту Ло Бинхэ. Старый глава Дворца дико усмехнулся в ответ. Сдёрнув с него грубое войлочное одеяло, Цю Хайтан явила глазам Шэнь Цинцю зрелище, от которого у того перехватило дыхание.
Тело под одеялом имело практически прямоугольную форму: все четыре конечности попросту отсутствовали.
Обращённый в человека-палку родоначальник школы мог считаться человеком лишь весьма условно – его состояние было плачевнее, чем у призрака. Нечёсаный и заросший грязью, теперь он был способен двигать разве что головой, сидя в ветхой тележке. Мог ли Шэнь Цинцю представить себе, что участь его «предшественника» в итоге постигнет[49] старого главу Дворца?!
Действительно, подобных масштабов вражду[50] не так-то просто унять парой цитат, позаимствованных из мотивационных брошюрок, и воззваний к милосердию Будды!
– Всё это – работа вашего славного ученичка, – холодно усмехнулся старый глава Дворца. – Ну что, насмотрелись? По мне, так лучше бы он и вправду вырвал траву с корнем.
Тут Шэнь Цинцю вынужден был согласиться с ним: в самом деле, почему Ло Бинхэ этого не сделал?!
Итак, в его заводь заплыли две рыбёшки: одна точит зубы на Ло Бинхэ, другая – на него самого. У Цю Хайтан силёнок не хватит убить его, зато старый глава Дворца, пусть и искалеченный, гораздо мощнее неё: исхудавший верблюд всё же больше лошади[51] – как-никак, он был главой одной из величайших школ совершенствующихся.
Быть может, он и потерял конечности, а с ними и способность перемещаться самостоятельно, но ведь духовная сила осталась при нём. Как говорится, мужчина и женщина неустанно стремятся ко взаимному удовольствию – а тут ещё и дополняют слабости друг друга, словно слепой, несущий на себе хромого.
Шэнь Цинцю пальцами одной руки преломил клинок меча и, швырнув обломки в траву, устремил решительный взгляд на противников.
Что ж, он тоже может играть по-крупному.
В схватке с Тяньлан-цзюнем, которого попросту не было в изначальном сюжете, читерские фишки Ло Бинхэ не работали, однако старый глава Дворца, игравший немалую роль в романе, был обязан подчиняться законам жанра, согласно которым
Второе истолкование этой идиомы – «поссориться» – относится к значению 梁子 (liángzi) «поперечная балка» или «колонна, подпирающая крышу». Здесь имеется в виду, что обычно каждая семья живёт в своём дворе, крыша не может быть общей. Если же две семьи станут жить под одной крышей, то есть «делить одну балку», то они не будут уступать друг другу, между представителями семей возникнут глубокие противоречия.
Исхудавший верблюд всё же больше лошади 瘦死的骆驼比马大 (shòusǐ de luòtuo bǐ mǎ dà) – в образном значении – «обедневший аристократ всё равно аристократ».