Охота на снежную легенду. Александр Карпов
пристегнуть ремни и скорой посадке в аэропорту пункта назначения. В ответ ему я поморщился от осознания полного отсутствия желания просыпаться, но все же послушно привел спинку кресла в вертикальное положение, сел прямо, предварительно потянувшись и слегка размявшись, и нехотя защелкнул замок ремня возле пояса.
Мой друг Антон, похоже, все это же время мерно спал рядом со мной в соседнем кресле. Правда он долго мучился перед этим, ворчал и скрипел зубами, проклинал работницу аэропорта, так не хотевшую выдавать ему посадочный талон на место в проходе, даже за отдельную плату и при всех его мольбах об удобстве размещения его огромного, в сто девяносто пять сантиметров в высоту, тела. Как он, в итоге, смог все же втиснуться на все пять часов полета в крохотное, по сравнению с его габаритами, кресло – для меня оставалось загадкой. Пришлось, конечно, выслушать еще и мне целый поток его воспоминаний о тех или иных случаях его участия в перелетах, когда ему чаще удавалось выстрадать мольбой и уговорами, или по счастливой случайности получить заветное кресло для себя там, где можно было разместить свои длинные ноги. Досталось в его проклятиях и стюардессам нашего рейса, также вежливо отказавшим ему в столь простейшей услуге, как обмен мест с кем-либо из пассажиров, в чем они ссылались на некие инструкции и, в конечном итоге, упрекали его самого в непредусмотрительности.
Да, Антон действительно высок и силен физически. Огромная голова, широкие плечи и спина, большие руки, мощный торс, длинные ноги со ступнями сорок седьмого или сорок восьмого размера. А еще его походка и шаги по метру, когда за ним вообще никак нельзя угнаться, особенно в том случае, когда он куда-либо спешит, а потому шагает быстро. Богатырь, да и только.
Мы знакомы с ним с первого дня начала нашей совместной учебы в университете. Попали в одну группу и уже на первом же собрании студентов кафедры сели рядом, познакомились и заложили тем самым фундамент нашей будущей крепкой дружбы.
– Антон, – пробасил мне он и протянул для рукопожатия свою огромную, необъятную ладонь.
– Макс, – еле вытянул я, откровенно неловко чувствуя себя возле такого громилы, после знакомства с рукой которого, еле сдержал жалобный писк от испытанной на себе боли.
– Извини, не рассчитал, – услышал я в ответ от него, когда мой новый товарищ и сокурсник осознал, что переборщил с усилием сжатия моей ладони своими пальцами.
Как-то невзначай мы сели рядом на первой, а потом и на второй лекции, затем на семинаре в аудитории, а потом и на лабораторной работе. На следующий день мы поздоровались с видом восприятия друг друга как самых близких из всех, кто был вокруг нас в первый день учебы. Разговор за разговором, шутка за шуткой, вопрос за вопросом и вот уже:
– Займи соточку до понедельника.
Потом:
– Одолжи до завтра свои лекции – хочу кое-что переписать, а то не успел
И, наконец, самое заветное для укрепления дружеских отношений:
– По пивку!
Наша дружба крепла день ото дня. Мы оба мотались в Москву на учебу из Подмосковья на электричках. Тем же путем возвращались назад. Перезванивались и переписывались по необходимости или из-за скуки в выходные дни. Снова встречались и шли на учебу в понедельник, вторник и далее. Помогали друг другу на контрольных работах, при защите лабораторных, решали вместе многочисленные тесты, пытались держать связь на экзаменах. Учились вдвоем за двоих, тянули друг друга, свыклись с этим и уже после сдачи первой сессии я побывал у Антона в гостях, где был принят как родной человек его родителями, накрывшими стол по случаю завершения первой сессии сына.
Притянулись мы еще и общими интересами, никак не связанными с учебой в ВУЗе. Мы оба были из числа спортсменов. Я лет шесть-семь, по настоянию школьного учителя физкультуры, посещал секцию легкой атлетики, специализируясь на беге на дистанции от километра и более. Антон с двенадцати лет и почти до одиннадцатого класса интенсивно занимался лыжами и биатлоном. Об этом у него, как и у меня, пламенно говорил небольшой участок стены в квартире, что был увешан десятком разношерстных медалей за призовые места и редкие победы в соревнованиях не самого большого значения. Правда и он, и я немного привирали о своих заслугах в спорте, скромно умалчивая, что обладали лишь вторыми или первыми разрядами в родных дисциплинах, когда как гордо заявляли о себе в обществе ничего не сведущих людей:
– КМС!
Во всем остальном мы с ним были очень похожи, совпадали всеми имеющимися интересами, а потому нашли друг в друге родные для себя души и отдушины, одновременно. Правда и различия между нами имелись немалые, да и вскрылись они весьма быстро. Так Антон, куда в большей степени, чем я, был балагуром и весельчаком. Он легче вступал в контакт со всеми, кого встречал на своем жизненном пути. Благодаря высокому росту дальше видел и мог заранее позвать или окликнуть кого-то, кто был ему нужен. Из-за громкого голоса и при почти полном отсутствии элементарной скромности, он не стеснялся обсуждать почти любую тему или проблему в любой компании и с любым человеком, за что иногда