Осколки сгоревших звёзд. Книга 2. Ещё не сорваны погоны…. Морвейн Ветер
что ты очень постаралась, чтобы никто не вспомнил этого имени. Но кое-кто всё же его помнит. А я не люблю, когда кто-то знает больше меня.
Эклунд продолжала с недоумением смотреть на неё, и наконец Исгерд вынула из внутреннего кармана стопку фотографий и хлопнула их перед Эклунд на стол – как и каталоги за минуту до того.
Хельга осторожно полистала фотографии пальцем, будто опасалась, что те могут её укусить.
На каждом снимке – на стене, на мусорном баке или даже на борту корабля красовалось намалёванное алыми буквами имя: «Нейтан Броган».
Эклунд сглотнула.
– Нейтан Броган давно мёртв, – сказала она.
– Я не знаю, жив он или мёртв, но хочу понять, почему он должен «нестись вперёд» на моём корабле!
Исгерд выудила из стопки фото своего фрегата с расписанным алой краской бортом.
– Хм… – Эклунд взяла фотографию в руки и покрутила, разглядывая с разных сторон.
– Ты разучилась читать?
– Видишь ли, – сказала Хельга, – а я бы тоже хотела знать, какого… хм… по какой причине это имя оказалось на твоём корабле. Это ведь «Ветер Звёзд»?
Исгерд хлопнула себя по лбу.
– Не меняй тему, – отрезала она.
– Ну, видишь ли, ты заказываешь сверхмощный фрегат у моих поставщиков и явно собираешься на нём летать – ни слова не говоря мне. А потом приходишь и требуешь с меня ответ на вопрос: почему кто-то его подпортил?
– Я тебя не об этом спросила!
Эклунд медленно наклонялась вперёд, выдавливая Исгерд прочь со своего стола.
– Ты бы мне не разрешила! – наконец слабо огрызнулась та.
– Это вопрос доверия, Исгерд, – Эклунд отбросила фото. Помолчала и добавила: – Если смогу что-нибудь узнать – расскажу.
ГЛАВА 5
Ролан с лёгким удивлением оглядел зал. Конечно, послушать его пришли не все, и всё же здесь собралось куда больше народу, чем он ожидал.
На мгновение Ролан запаниковал. Опустил взгляд в листки бумаги, куда всю ночь выписывал основные положения из Дневников Брогана. Для него это была не просто книга. Он так и сяк искал способ передать её смысл слушателям, но каждый раз отбрасывал попытки, не зная, с чего начать.
Нейтан Броган покорил его сердце давным-давно. Задавая себе вопрос – почему? – Ролан мог придумать в ответ на него тысячу красивых слов. Самопожертвованием. Благородством. Милосердием. Тысячу слов, ни одно из которых не заставило бы этих людей, собравшихся вместе от безысходности, поверить ему.
Ролан выписывал сначала те места, которые завлекали его. Потом те, которые могли отозваться пониманием в сердцах сидевших перед ним повстанцев. Наконец заметок стало столько, что он сам в них запутался, и теперь, глядя на эту кипу заполненных мелким почерком листков, не мог понять, зачем все это писал.
Ролан выпрямился и решительно накрыл бумаги ладонями.
– Тридцать лет назад, – начал он, и гул в рядах слушателей мгновенно утих, – тридцать лет назад человечество, несмотря на то, что вышло в космос, продолжало жить по законам феодального