Отражение. Ксения Казакова
позволяла ее учительская зарплата.
Медленно, завалившись на один бок, подкатил автобус. Скользнул под ноги бросившихся к нему пассажиров и хлопнул раскрывшимися дверями. Анну потоком придавило к двери, из которой пытались выйти приехавшие пассажиры.
– Ну, куда ты прешь? Еще же не вышли люди! – вытаращив глаза, закричала на нее какая-то тетка. Она ткала ей в лицо своими сумками, пытаясь отогнать от двери. Но толпа держала Анну в своих клещах, не давая возможности увернуться. Тетка резко развернулась задом и, прижавшись к боку автобуса, просочилась между его холодной грязной поверхностью и осаждающими пассажирами. За ней последовали остальные.
Вот, наконец, последний из желающих покинуть транспорт высадился на твердую землю. Люди, готовые к штурму, ринулись в автобус, обтекая Анну с двух сторон. Ручка у пакета оборвалась, и яблоки покатились по асфальту.
– Анна Андреевна, давайте я вам помогу, – услышала она рядом детский голос. – За мной сейчас папа подъедет. Я думаю, он сможет вас подвезти.
Леночка, ее ученица, смотрела на нее с жалостью.
– Спасибо тебе, Лена, но я дождусь маршрутку.
– А вы думаете, что на маршрутку легче сесть? Нам ведь по пути. А вот и папа!
К остановке подъехала машина дорожно-патрульной службы. Из нее выглянул мужчина с круглым розовым лицом и махнул девочке рукой.
– Папа, давай подвезем Анну Андреевну! Нам по пути, – попросила Леночка, подталкивая учительницу в машину.
– Да ради Бога. Здравствуйте, Анна Андреевна! – приветливо поздоровался мужчина, – с наступающим вас! Подвиньте там пакеты на сиденье, чтобы не мешали.
Машина резко рванула с места. Анна сидела на краешке сиденья, заваленного пакетами с фруктами, конфетами,какими-то коробками. Пахло копченостями. Она посмотрела на свои скромные пакеты. «Ну что ж, кто на что учился», – вспомнила она поговорку мужа.
Поблагодарив, вышла на своей остановке. Окна ее квартиры светились. «Значит, Сергей уже вернулся с работы» – подумала Анна.
– Затарилась? – улыбаясь, спросил муж и взял сумки из ее рук.
]– Ой, Сережа, да разве это затарилась? Знаешь, сколько всего хотелось бы взять к столу! Магазины завалены продуктами, не то, что раньше было. А денег как не было, так и нет, – грустно проговорила она, снимая пальто.
Он виновато посмотрел на жену. Сел на диван напротив телевизора и нажал на пульт.
– Завтра шабашка намечается. Думаю, что у нас с тобой будет к празднику на что разгуляться.
– Дениске надо бы что-нибудь купить в подарок. Какие же мы с тобой бабушка с дедушкой без новогоднего подарка?
– А ты ничего не почувствовала, когда вошла?
– Нет. А что я должна была почувствовать?
– Ну, мать, ты совсем нюх потеряла!
Анна, улыбаясь, принюхалась. Зашла в спальню и обрадовано воскликнула:
– Ой, да ты просто молодец! Какая же она красивая, да пушистая! Поставишь ее сегодня?
Она гладила рукой лесную красавицу елку.
– Может, давай все-таки сначала поужинаем?
– Да, конечно. Я мигом, – спохватилась Анна и пошла на кухню.
После ужина Сергей принялся за елку. Тщательно, как он привык все делать, закрепил ее на подставку, развесил гирлянды. А дальше по традиции ее нарядом занялась Анна. Пока их Танюшка не вышла замуж, они украшали елку вместе. Теперь дочь приходила к ним в гости, но гораздо реже, чем этого хотелось родителям.
Постепенно гасли окна в соседних домах. Их небольшой городок засыпал в предпоследнюю ночь уходящего года.
– Аня, ты ложиться собираешься сегодня? – позвал Сергей из спальни.
– Ты засыпай, я еще посижу. Что-то не спится в последнее время.
Она тихонько прикрыла дверь в спальню и потушила свет. Яркими огоньками мерцала елочка, и светился телевизор. Аня присела перед зеркалом, взяла в руки тюбик с кремом, и, выдавив немного, поднесла к лицу. Посмотрела на свое отражение в зеркале и вздрогнула. На нее смотрела женщина очень похожая на нее. Но это была не она. Это был взгляд другого человека. Они мгновение смотрели друг на друга. Та, другая была раскрепощенная, уверенная в себе женщина. Она заглядывала прямо в душу Анны, отчего ей показалось, что тревога и страх, всегда жившие внутри ее, видны как на ладони с той стороны зеркала. Анна закрыла глаза. Посидела, думая о том, что сильно устала за последнее время. «Так можно и свихнуться», – снова посмотрела в зеркало и снова увидела не себя, а ее.
«Господи, да что же это такое? Нужно ложиться», – решила она, выключая телевизор.
Долго ворочалась в постели, пытаясь заснуть. «Мама, тебя как будто две», – как-то сказала ей Татьяна, – «ты можешь быть и строгой, даже жесткой. И можешь быть настолько ранимой и нерешительной, что тебя становится жаль».
«Наверное, у меня началось раздвоение личности», – усмехнувшись в душе, подумала Анна. – «Пора. Еще немного и пятьдесят стукнет». На самом деле, сколько она себя помнила, всегда присутствовало