librsnet@mail.ru
Время и Вера. Неман Сардар Гусейнов
ым началом новой эры, когда двое друзей спорят о Торе и том, как исполнять Закон: опираться ли лишь на букву предписаний или же хранить в сердце заповеди о милосердии и справедливости.
2. Во втором эпизоде мы переместимся в эпоху раннего христианства, где двух юношей разлучает их разный взгляд на Евангелие: один ищет прямое прочтение слов Иисуса, другой – не мыслит пути к истине без церковных догматов и решений соборов.
3. Третий эпизод переносит нас в век расцвета Османской империи, когда город уже наполнен звуками азана и чтением Корана. И снова два друга дискутируют о том, не достаточно ли «Книги от Творца», или же нужны бесчисленные хадисы и толкования, дабы понять волю Всевышнего.
Название «Время и Вера» отражает идею о том, что между поколениями пролегают столетия, но вопрос о вере и о смысле Писания неизменно встаёт перед каждым новым ищущим сердцем. Наши герои в разные века сталкиваются с одной и той же дилеммой: что важнее – доверять собственному чтению Священного Слова или опираться на накопленную веками традицию?
В то же время каждый из нас слышит в глубине души тихий призыв: возвращайся к корню, к сути, к тому, что изначально несли Пророки. Ведь за словами обрядов, за перегородками догматов скрывается простая и великая истина – любовь к Единому Богу и милосердие к людям. Так повторяется из века в век, и в Иерусалиме, и за его пределами.
Пусть древний город, повидавший самых разных людей и правителей, станет для нас символом глубоких духовных исканий. И пусть наше сердце обрящет равновесие между духом и буквой, между свободой размышления и уважением к наследию предков, как учат нас священные тексты.
Ведь однажды все мы предстанем перед Богом, и каждый будет спрошен: «Что ты сделал с Моим Словом, которое Я даровал тебе?» Пусть этот вопрос станет для нас не тяжёлым бременем, а путеводной звездой, указывающей дорогу к искренней, живой вере.
Эпизод 1
Иерусалим, I век до нашей эры.
И было во дни те, когда Иерусалим сиял на своих холмах, город древний, гордый своими каменными стенами и воспоминаниями о славе времён прошедших. На рассвете улицы его заливало мягким светом, и в свете том особенно ясными становились очертания домов, двориков и лестниц, ведущих к Храмовой горе. Здесь, среди тесных переулков, пахнущих пряностями и свежим хлебом, жили двое юношей, Акива и Сима, ровесники и друзья с детства.
С малых лет оба они любили Священную Тору: чита́ли, слушали рассказы отцов и матерей, запоминали стихи о сотворении мира и о Завете, данном праотцам. Но когда настала пора более глубоко вникать в Закон, пути их хоть и шли рядом, да устремились к разным берегам.
Акива, сын торговца тканями, обладал пытливым сердцем. Он вставал чуть свет, брал свиток Торы и читал в тишине, пока город ещё не проснулся, поглядывая на зари робкие лучи. Часто он перечитывал слова о том, как Бог велел любить ближних, творить справедливость и милосердие. Но когда смотрел вокруг, видел множество правил и мелочных постановлений, которые люди тщательно соблюдали, забывая о сострадании. И думал он: «Неужели достаточно лишь держаться внешних ритуалов, забывая о любви к Творцу и человеку?»
Сима же, сын писца, верил в авторитет мудрецов. Он посещал учёных знатоков Закона и был убеждён, что лишь подробные объяснения Устной Торы и традиции отцов могут уберечь народ от заблуждений. Его не смущали сложные постановления, ибо он считал, что это «ограда вокруг Торы», которая не даёт человеку случайно преступать заповеди. Он с детства слышал, что фарисеи – уважаемые учителя, ревностно оберегающие Слово Божие. И даже если где-то простому человеку и было тяжело соблюдать все тонкости, Сима полагал, что без чётких инструкций народ быстро забудет Закон.
Однажды, когда заря только-только коснулась стен Иерусалима, Акива позвал Симу поговорить. Они сошлись у небольшой каменной арки, возле которой струился родник: вода тихонько журчала в глиняном желобе, а прохладный воздух ласкал им лица.
– Сима, друг мой, – начал Акива, усаживаясь на каменный выступ, – я всю ночь перечитывал свиток Торы. Вспоминал, как в Писании говорится: «Правды, правды ищи», – и ещё: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Но чем больше я наблюдаю за нашими учителями, тем яснее вижу: многих волнует лишь внешнее соблюдение Закона, а не то, что творится у человека на сердце.
– О чём ты? – нахмурился Сима. – Разве наши мудрецы не учат нас во всём быть точными и усердными?
– Да, учат, – ответил Акива. – Но посмотри, как порой они сосредотачиваются на мелочах. Одни тщательно отсчитывают десятину даже с крохотных листьев мяты, а то и с аниса или тмина, но при этом забывают про сострадание к нуждающимся. Я видел, как человек просил подаяния у порога синагоги, а раввин прошёл мимо, храня при этом важный вид, будто соблюдение ритуала важнее милосердия.
Сима понимал эти слова, но не хотел признавать, что раввины могут ошибаться:
– Но мы не можем судить их строго. Возможно, тот раввин был занят и спешил. И потом, если не выполнять мелких предписаний, как же можно сберечь большое?
Акива тяжко вздохнул:
– Я