Как мы пережили войну. Народные истории. Леонид Юзефович
или яблоком, только бы «эти хулиганы» поскорее убрались. А «эти хулиганы» хотели есть, чтобы в животе не урчало и под ложечкой не сосало. Но самым большим наслаждением было таскать стеклянные банки, которые были складированы около территории консервного завода, а затем выменивать их на рынке на что-нибудь съедобное.
Нас интересовала военная техника – орудия, винтовки, стрелковые пулеметы и странные машины, виденные нами разве что в кино. Здесь же они находились рядом, их можно было потрогать; никто не мешал нам взбираться на лафеты орудий и заглядывать в стволы, подниматься на подножки и даже в кабинки автомашин. Мы разглядывали ружья, с которыми солдаты не расставались даже во время еды, станковые пулеметы на военных повозках необычно строгих форм с ящиками вместо сидений. Мы были всегда голодны. Мой брат – более терпелив и выдержан, а я таскал все съестное, что где-нибудь находил. Вместе с такими же малышами я выкапывал картошку. Мы ели ее в сыром виде. Знали все съедобные растения и семена деревьев и объедали все как саранча. Я до сих пор вспоминаю это невыносимое чувство голода. Среди камней росла кислица, которую мы с удовольствием ели. Пробовали продавать эту кислицу, но у нас ее никто не покупал. Алтынай знала про наши голодные проблемы и все время старалась нас с братом подкармливать. Это было, кстати, и до болезни мамы. В очередной раз она пригласила меня к себе и предложила мне плов, я застеснялся – мне как-то стало неудобно, что она так жалеет нас, я вышел. А когда вернулся с ложкой в руке, плова на столе не оказалось: хозяйка подумала, что я не хочу есть, и убрала пиалу. Я не был капризным и плаксивым, но тут громко расплакался. Хозяйка все поняла и поставила пиалу с пловом передо мной. Она сидела и внимательно смотрела, как я жадно ем. В дальнейшем я с ней подружился, и мы понимали друг друга с полуслова. Она была очень хорошей рассказчицей, и я всегда ее с удовольствием слушал. Она рассказывала, что многие чеченцы активно помогали немцам убивать наших бойцов и командиров. Стреляли в спину. Поэтому и происходило их массовое выселение из города. В период немецко-фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной армии проявили себя антисоветски, создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной армии и честных советских граждан, укрывали немецких парашютистов.
С улицы во двор вела калитка. Большая собака Алтынай, по имени Казбек, наваливаясь передними лапами на тяжелые ворота с пружиной, пропускала меня с улицы во двор.
Напротив нашей мазанки жила еще одна женщина – крутая, отпетая матерщинница, но добрая. Меня как младшего она жалела. Но именно от нее я впервые услышал слово «жидочек». Потом я его слышал не раз. И от других жителей города. И у нее имелись две повозки с ишаками. Основным тягловым транспортом были ишаки. И эта «матерщинница» иногда давала нам возможность воспользоваться этой тягловой силой, часто она разрешала мне покататься верхом на ишаке – я испытал незабываемое наслаждение.
Мне уже исполнилось