Преступник. Михаил Лермонтов

      «Скажи нам, атаман честной,

      Как жил ты в стороне родной,

      Чай, прежний жар в тебе и ныне

      Не остывает от годов.

      Здесь под дубочком ты в пустыне

      Потешишь добрых молодцов!»

      «Отец мой, век свой доживая,

      Был на второй жене женат;

      Она красотка молодая,

      Он был и знатен и богат…

      Перетерпевши лет удары,

      Когда захочет сокол старый

      Подругу молодую взять,

      Так он не думает, не чует,

      Что после будет проклинать.

      Он всё голубит, всё милует;

      К нему ласкается она,

      Его хранит в минуту сна.

      Но вдруг увидела другого,

      Не старого, а молодого.

      Лишь первая приходит ночь,

      Она без всякого зазренья

      Клевком лишит супруга зренья

      И от гнезда уж мчится прочь!»

      . . . . . . . . . .

      «Пиры, веселья забывая

      И златострунное вино,

      И дом, где, чашу наполняя,

      Палило кровь мою оно,

      Как часто я чело покоил

      В коленах мачехи моей,

      И с нею вместе козни строил

      Против отца, среди ночей.

      Ее пронзительных лобзаний

      Огонь впивал я в грудь свою.

      Я помню ночь страстей, желаний,

      Мольбы, угроз и заклинаний,

      Но слезы злобы только лью!..

      Бог весть: меня она любила,

      Иль это был притворный жар?

      И мысль печально утаила,

      Чтобы верней свершить удар?

      Иль мнила, что она любима,

      Порочной страстию дыша?

      Кто знает: женская душа,

      Как океан, неисследима!..»

      «И дни летели. Час настал!

      Уж греховодник в дни младые,

      Я, как пред казнию, дрожал.

      Гремят проклятья роковые.

      Я принужден, как некий тать,

      Из дому òтчего бежать.

      О сколько мук! потеря чести!

      Любовь, и стыд, и нищета!

      Вражда непримиримой мести

      И гнев отца!.. за ворота

      Бежал <я> сирый, одинокий,

      И обратившись бросил взор

      С проклятием на дом высокий,

      На тот пустой, унылый двор,

      На пруд заглохший, сад широкий!..

      В безумьи мрачном и немом