Замогильные записки Пикквикского клуба. Чарльз Диккенс
стремительно отступая от перил, из опасения, как бы горемычный джентльмен, в виде опыта, не вздумал вдруг подтвердить на нем свою теорию счастливого погружения в волны.
– Я так, напротив, часто об этом думал, – продолжал горемычный джентльмен, не обращая внимания на энергический прыжок президента. – В журчаньи тихой и прозрачной воды слышится мне таинственный голос, призывающий к вечному покою. Прыжок – падение – кратковременная борьба: нырнули, погрузились опять, – и тихия волны сокрыли вашу голову, – и мир исчез из ваших глаз со всеми бедствиями и треволнениями. Прекрасно, прекрасно!
И впалые глаза страдальца сверкали ярким блеском, когда он говорил. Скоро, однако ж, волнение его прошло: он бросил спокойный взгляд на м‑ра Пикквика и сказал:
– Довольно об этом. Сытый голодного не понимает. Мне бы хотелось обратить ваше внимание на другой предмет. Вечером третьего дня, по вашей просьбе, читал я вам свою повесть, и, кажется, вы слушали ее с большим вниманием.
– Да, повесть во всех отношениях…
– Я не спрашиваю вашего мнения и вовсе не желаю знать, что вы можете думать о ней. Вы путешествуете для собственного удовольствия – этого довольно. Предположите, что я вручил вам свою любопытную рукопись… то есть, вы понимаете, что она любопытна не в художественном смысле, a единственно в том отношении, что ею представляется очерк из действительной жизни. Согласитесь ли вы сообщить ее вашему клубу, который, сколько я мог заметить, беспрестанно вертится у вас на языке?
– С большим удовольствием, если вам угодно, – отвечал м‑р Пикквик. – Рукопись ваша будет внесена в деловые бумаги нашего клуба.
– В таком случае, вы ее получите, – сказал горемычный джентльмен. – Ваш адрес?
Ученый путешественник поспешил сообщить свой вероятный маршрут, поступивший таким образом во владение горемычного джентльмена. Перед гостиницей Золотого Быка они раскланялись, и каждый пошел своей дорогой.
Товарищи м‑ра Пикквика уже встали и давно дожидались своего президента. Завтрак был готов, и лакомые блюда, в стройном порядке, стояли на подносе. Вся компания уселась за столь. Чай, кофе, сухари, яйца всмятку, ветчина, масло и другие принадлежности английского завтрака начали исчезать с удивительною быстротой, приносившею особенную честь превосходным желудкам почтенных сочленов.
– Ну, теперь в Менор-Фарм, – сказал м‑р Пикквик, доедая последнее яйцо. – Как мы поедем?
– Всего лучше спросить об этом буфетчика, – заметил м‑р Топман.
С общего согласия буфетчик был призван на совет.
– Динглиделль, джентльмены, пятнадцать миль отсюда. Дорога проселочная. Ездят в двухколесном кабриолете. Хотите?
– Но в нем могут сидеть только двое, – возразил м‑р Пикквик.
– Так точно, прошу извинить, сэр. Не угодно ли в тележке о четырех колесах? – Двое сядут сзади; один спереди будет править… О, прошу извинить, сэр, это будет только для троих.
– Что-ж