Не вспомню. Джессика Броуди
как его выражение изменилось, стоило заметить приближение Хезер. Лицо помрачнело. Стало очень серьезным.
Изо всех сил пробуй вспомнить, что произошло на самом деле…
И я в уме пробую составить для себя список того, в чем могу быть уверена.
Я люблю цифры.
У меня есть татуировка.
Мне нравятся сандвичи с сыром, приготовленные на гриле.
И супермаркеты.
У меня длинные русые волосы медвяного оттенка и фиалковые глаза.
Я выжила в авиакатастрофе.
Сбой в компьютере удалил меня из списка пассажиров.
Тебя не было в том самолете…
Внезапно я распахиваю глаза. Встаю и начинаю мерить комнату шагами. Мне ненавистны все эти вопросы, на которые нет ответов. Я ненавижу смятение, которое этот парень посеял в моем уме. Я ненавижу его за то, что поставил под сомнение все, во что я уже начала верить.
Но более всего я ненавижу тот факт, что, кажется, я совершенно не в состоянии забыть о нем.
Каким-то образом из моей памяти напрочь стерлись все воспоминания, а вот его лицо я не в состоянии забыть при всем желании.
Я расхаживаю по спальне, повторяя свое заклинание.
Я не знаю его. Я не помню его. Я не могу верить ему.
Последняя фраза заставляет меня замереть на месте. Я еще раз внимательно смотрю на медальон в своей руке. Глубоко вздохнув, я открываю черную створку в форме сердца, достаю смятую бумажку и кладу ее на столик.
Потом начинаю рыскать по комнате в поисках того, что мне сейчас нужно, и нахожу все необходимое внутри прикроватной тумбочки.
Ручку и чистый лист бумаги.
Я кладу его рядом с пожелтевшей запиской, а потом медленно и тщательно вывожу два слова.
Верь ему.
Мой взгляд мечется между двумя записками. Одна из них пожелтела и смялась от времени, чернила слегка полиняли от морской воды. А вторая – ровная, гладкая, написанная только сейчас. И я вижу то, что опасалась увидеть с самого начала.
Они совершенно идентичны.
Обе написаны моей рукой.
Глава 11
Доказательство
За ужином Хезер и Скотт пытаются вовлечь меня в общий разговор, но это им плохо удается. Мои мысли сосредоточены на чем-то совершенно ином.
А если точнее – на записке.
Записке, которую написала я сама.
Но зачем? Это тот вопрос, который беспокоит меня больше всего.
Адресовала я ее себе или кому-то другому?
Скорее, все-таки кому-то другому.
Потому что в противном случае подразумевается, что я заранее знала о предстоящей потере памяти, так ведь? Зачем же иначе мне писать напоминание себе, что я кому-то могу верить? Но я знаю, что это совершенно исключено. Никто не смог бы предсказать крушение самолета. Никто не мог предвидеть развитие у меня амнезии. Или же я успела нацарапать эту записку в самый последний момент, когда самолет уже камнем падал в океан? На всякий случай?
И кому – ему?
«Верь ему».
Мне в голову приходит только один человек. И как раз