Над облаками светит солнце. Екатерина Бронникова
не Свердловской, а Челябинской или Пермской. Не важно. Через заросли малины в палисаднике выглядывают маленькие окна. Некоторые из них кое-как закрыты ставнями, где-то ставни отвалились и стоят прислоненные к бревенчатой стене. На улице жара, а в доме прохладно. Замер цветок на подоконнике, старая мебель все еще кого-то ждет, завешано зеркало на стене, паутина кругом, пахнет сыростью. Входят Кирилл и Алла. Алла рукой нашарила на стене выключатель, щелкает им.
Алла. Света нет. Видимо, отключили. Ну, ты заходи, чего встал-то?
Кирилл. Ты уверена, что тут можно жить?
Алла. Можно-можно. Вон, смотри, вся мебель на месте. И шкаф, и кровать.
Кирилл. Она же старая.
Алла. Кирилл, она не старая, а винтажная.
Кирилл. Какая?
Алла. Хватит притворяться дураком, а? Чемоданы заноси!
Кирилл уходит. Алла ходит по дому, снимает с зеркала ткань, смотрит на себя, поправляет прическу. Входит Кирилл с чемоданами.
Кирилл. Думаешь, мы тут сможем жить?
Алла. У тебя есть другие варианты?
Кирилл. Нет.
Алла. Значит, сможем.
Кирилл. Алла…
Алла. Что?
Кирилл. Скажи, что все это сон.
Алла. Ой, не ной, а? Вот только не ной, я умоляю! Без тебя тошно! Все хорошо будет, слышишь? Это же не навсегда, это же временно. Вот расплатимся с долгами…
Кирилл. Чем расплатимся? Нет у нас больше денег!
Алла. Так заработаешь! Ты же мужик!
Кирилл. Я маркетолог!
Алла. Вот и отлично. Устроишься на местную фабрику. У них там маркетологов точно нет и не было отродясь.
Кирилл. И не будет.
Раздается голос Татьяны: «Эй, паскуды, сволочи, а ну пошли оттудова!»
Кирилл. Это кто?
Алла. Я-то откуда знаю? Иди, разберись.
Кирилл хочет выйти, но сталкивается в дверях с Татьяной.
Татьяна. Ой, здрасьте.
Алла. Вы к кому?
Татьяна. А вы к кому?
Алла. Мы к себе, а вы?
Татьяна. Я думала, ребятишки в дом забрались. Баб Нюра тут жила раньше.
Кирилл. Вы извините, извините.
Алла (Кириллу). Успокойся! (Татьяне.) Мать это моя, понятно?
Татьяна. Понятно. Приехали, значит.
Алла. Приехали-приехали.
Татьяна. А я вот соседка. Думала, ребятишки забрались.
Алла. Индюк тоже думал, да в суп попал.
Татьяна. Вы Аллочка, да?
Алла. Алла Сергеевна.
Татьяна. Простите, просто баб Нюра вас Аллочкой всегда называла, вот я и привыкла. Я-то соседка, Татьяна. Вон, через огород живу. Не помните меня?
Алла. Не помню.
Татьяна. А вы на лето, да?
Алла. На лето, на лето. И на осень, и на зиму.
Татьяна. На зиму? Ну не знаю, как тут зимовать-то? Печь-то дымит, дымоход не чищен.
Алла. Прочистим. Кирилл у нас специалист по прочистке дымоходов.
Татьяна. Правда?
Кирилл. Я…
Алла. Танюша, а вы раз соседка, то знаете, наверно, почему в доме света нет?
Татьяна. Так во всей деревне нет. Выключают же с часу до трех. И вечером еще бывает.
Алла. До сих пор? Ясно. А магазин на набережной работает?
Татьяна. Закрыли давно, только стекляшка работает.
Алла. А фабрика?
Татьяна. Загибается. Полгода зарплату не платят. Заказов нет.
Алла (Кириллу). Я же говорю, им маркетолог нужен!
Кирилл. Не смешно.
Алла (Татьяне). Танюш, ну вы забегайте к нам. Попозже. Завтра-послезавтра. А то мы с дороги, устали, чемоданы надо разбирать.
Татьяна. Так и вы заходите, коли чё надо будет. Соль там или чё…
Алла. До свиданья.
Татьяна уходит.
Вот сука. Через пять минут уже вся деревня будет знать, что мы приехали. Ты хоть не трепись тут никому, почему мы здесь. Не дари им такой радости, тварям этим деревенским, кости наши перебирать. Скажем, что надоело все. Или нет, давай, скажем, что ты больной, и тебе доктор свежий воздух прописал.
Кирилл. А чё я больной-то сразу? Почему бы правду