Бен-Гур. Льюис Уоллес
щитом, в которые вставлялись весла – шестьдесят с правой стороны и шестьдесят с левой. Два каната перекрещивались у носа, указывая количество якорей, погруженных на дно.
Кроме матросов, обыкновенно суетящихся на реях, но в настоящее время двигавшихся медленно, на моле можно было заметить только одного человека в шлеме, неподвижно стоявшего на носу.
Сто двадцать блестящих от полировки пемзой и беспрерывного омовения волной весел дружно подымались и опускались и двигали галеру со скоростью, не уступающей скорости новейших пароходов.
Человек, стоявший на носу, жестом отдал команду, после чего все весла поднялись, продержались одно мгновение в воздухе и затем быстро опустились. Вода вспенилась и закипела, галера затряслась и остановилась, как вкопанная. Другой жест – и весла снова поднялись и опустились, и в то же время гребцы, наклонившись к корме справа, гребли вперед, тогда как гребцы слева, наклонившись к носу, гребли назад. После подобного троекратного удара веслами корабль повернулся как бы вокруг оси и затем, подхваченный ветром, плавно поплыл к мысу. В этом положении видна была вся корма с тритонами, такими же, как и на носу, и крупно написанным выпуклыми буквами названием галеры. Сбоку был руль, а на возвышавшейся платформе обрисовывалась статная фигура рулевого в полном вооружении, держащего одну руку на руле. Высокий навес, позолоченный и резной, выдавался над рулевым, подобно громадному лопастному листу.
Во время поворота раздался резкий звук трубы, и из люков появились люди, все в прекрасной одежде, в медных шлемах, с блестящими щитами и копьями. Воины выстроились в боевом порядке. Офицеры и музыканты заняли свои места. Когда весла коснулись мола, с палубы был спущен трап. Трибун обратился к товарищам и важно сказал:
– Теперь, друзья, мне нужно вернуться к своим обязанностям.
Он снял с головы венок и передал его игроку в кости.
– Возьми лавровый венок, о любимец Фортуны! – сказал он. – Если я вернусь, то отыграю мои сестерции, но без победы я не вернусь. Повесь венок в твоем атриуме (место собраний в древнеримском доме).
Он раскрыл объятия товарищам, и они по очереди обняли его.
Затем Аррий махнул рукой рабам, склонившим факелы, и обернулся к ожидавшему его кораблю, красовавшемуся рядами матросов с их шлемами, щитами и копьями. Когда он ступил на трап, трубы заиграли, и на судне взвился флаг начальника флота.
На галере
Трибун, стоя на деке (палуба; пространство между двумя палубами) рулевого с приказом дуумвира в руке, обратился к гортатору (начальник гребцов):
– Какова сила экипажа?
– Гребцов двести пятьдесят два: десять запасных.
– А отдыхающих?
– Восемьдесят четыре человека.
– Через сколько часов смена?
– Через каждые два часа.
Трибун на минуту задумался.
– Это тяжело. Это надо изменить, но не теперь. Гребцы не имеют возможности отдохнуть ни днем, ни ночью.
Затем,