Гуманитарные эксперименты. Сергей Фаустов
Когда-то польский писатель Тадеуш Конвицкий (Tadeusz Konwicki) сказал, что есть только одна тема в газете более скучная, чем некролог, – обзор искусства. Его саркастический комментарий отражало такое довольно устоявшееся среди людей мнение – есть самодостаточная система, которая существует вне реальности, как некое «искусство-пузырь», представляющее людей искусства и, главное, так называемую художественную критику, никак не связанные с жизнью.
Однако в настоящее время высказывания такого рода невозможно услышать, но не потому, что обзоры искусства превратились в репортажи событий в стиле праздника духа. Как раз наоборот – они просто исчезли.
С художественной и литературной критикой что-то произошло. Еще никогда в России не было так много пишущих стихи людей, как сегодня, в середине десятых. И это создало парадокс: литературная жизнь развивается, литературная критика замирает. Поэтому лучше говорить не о состоянии критики, а, скорее, о некоем художественном процессе, в котором мы уже пережили смену парадигм, пережили времена случайностей и нестабильности и достигли… штиля. И это не только российское состояние, а глобальное. Как говорят про современных искусствоведов, «They supply art writing, but avoid art criticism», они представляют искусство письма, но избегают художественной критики. Бен Дэвис (Ben Davis), критик и редактор сетевого художественного журнала «Artnet» назвал этот процесс «затмение», когда художественная критика заменяется поверхностным взглядом на происходящие события, простыми функциями отчетности журналистов о вышедших книгах, частными беседами на вечеринках, сплетнями, постами в блогах и сообщениями в Facebook, e.
Поэтому нет более благодатной возможности для написания критической работы, чем сейчас.
Эту книгу я пишу долго, уже несколько лет. И вот сейчас, готовя ее, наконец, отдать в руки издателя, я выбрасываю из нее целые главы, которые успели уже устареть. Хотел выбросить, но потом подумал, что пусть эти главы будут в качестве обзора, состояния вопроса, бэкграунда, базиса, сформированного полутора десятилетиями XXI века. Более того, они необходимы, как прошедшее время, которое создало настоящее.
А самой насущной темой настоящего является обсуждение самого языка художественной критики: как далеко мы можем пойти, чтобы критиковать художника, поэта, писателя, какие критерии мы должны применять, мы можем его безмерно захвалить, или оскорбить, или просто высмеять.
Реальная литературная критика слита с синергетической парадигмой XXI века и не может быть отделенной от нее.
Сегодня пришло время реконструировать понятие критика, искусствоведа. Он, «реальный критик», еще не пришел. А может быть, никогда не придет, так как авторитет традиционного критика уже дестабилизирован. Это похоже на ожидание Годо. Должен ли я, скажем, «постоянно разочарованный» современным состоянием литературной критики, внести свой вклад в это ожидание тоже? И написать об этом книгу. Или всё-таки найти?
Но сначала вот она – не выброшенная глава.
Время разбрасывать камни
В обществе, во всем человеческом обществе, именно в настоящее время, идет исчерпание ресурсов абсолютно во всех сферах человеческой деятельности, искусства, культуры, техники, науки. Происходит рост хаоса и неупорядоченности в большинстве областей знаний и сфер обитания людей. Растет энтропия общества, когда люди много работают, но ничего не вырабатывают. Уже много десятилетий на Земле нет великих открытий. Природа сделала общество неработоспособным в контексте пользы и получения новых знаний. Информация в переизбытке самой себя обесценивает саму себя же.
Мода демонстрирует отсутствие моды, то есть самой себя. Эстетика моды самим своим развитием пришла к визуальной демонстрации собственной степени неупорядоченности.
Музыка. От полной тишины (Дж. Кейдж) до полного заполнения диапазона одновременно слышимых звуковых частот (К. Пендерецкий). Новая музыка как стиль, идея, категория искусства перестала возникать уже лет 20 назад. Ситуация такова, что завтрашние музыканты будут исполнять вчерашнюю музыку.
Популярность – ресурс количества поклонников, почитателей. Всё идет к тому, что у каждого известного человека есть почти одинаковое число тех, кому он нравится и тех, кто к нему равнодушен (или ненавидит). И еще часть таких, кто его не знает вообще. Исчерпан ресурс кумиров и идолов. Выборы стали не только непредсказуемыми, но даже невозможными из-за невидимой разницы результатов между «за» и «против».
Живопись – сейчас нет такой идеи или чувства, которые могли бы быть исполнены только краской или кистью, как это было, скажем, в XV – XVI веках. Перестали возникать «измы», без которых раньше живопись не могла существовать: реализм, натурализм, экспрессионизм, импрессионизм, абстракционизм, etc. Исчерпав ресурс «измов», новая технология изобразительного искусства сейчас целиком доминирует на мониторах компьютеров, и юзеры занимаются изобразительным искусством в первую очередь для себя. Есть рынок живописи, но это не означает, что есть развивающийся вид искусства – живопись.
Кино. Со временем у каждого человека будет своя