Секс под гипнозом. Гера Фотич
то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Об авторе:
Гера Фотич (псевдоним автора) родился в Ленинграде в 1960 году. Как большинство сверстников окончил среднюю школу. Обучаясь в Ленинградском Арктическом училище, в 1980 году стал победителем городского творческого конкурса посвящённого 110 годовщине со дня рождения В.И. Ленина. После чего был принят в литературное объединение.
С этого времени стал сотрудничать с различными журналами и газетами, такими как Звезда, Новый мир, Юность, Искатель, Смена. Был полярником. Продолжительное время работал заграницей: в Канаде, Анголе, Перу и других странах. Творческий диапазон достаточно широк: повести рассказы, очерки, стихи. Печатался в сборнике молодых поэтов. Изучал творчество В. Набокова, М. Булгакова, У. Фолкнера, Ф. Кафка. Пытаясь найти поддержку у тогда уже известного писателя Даниила Гранина, учился видеть мир по-своему. Очередная повесть «Колба» об одиночестве человека живущего в социалистическом коллективе не вызвала в то время восторга у мэтра художественной литературы. Редактировалась издательством больше года, но в свет так и не вышла. После чего с 1988 года автор литературной работой не занимался.
Две книги вышли в 2009 году. Это третья книга автора.
Глава 1. В объятиях
Она сопротивлялась изо всех сил. Но, странным образом, они покидали её, перерастая в вожделение. Мысли пчёлами роились в голове. То собираясь в гудящий клубок, то разлетаясь в стороны. Создавая глухие непроницаемые стены и звенящие пустоты. Возникающие вопросы, словно мерцающие светлячки, не найдя ответа, растворялись в набегающих волнах непонимания, образующих буруны и водовороты из бессмысленно перемешанных немых слов и беззвучно рвущихся из горла междометий…
Каким образом она оказалась здесь, в этом замкнутом со всех сторон полумраке, лежащей на заднем сиденье огромного джипа? В объятиях незнакомого, грузно сопящего мужчины, уткнувшего свою небритую, колющуюся физиономию в её оголённую грудь, пытающегося юрким шершавым языком ласкать непослушно твердеющий сосок.
Уворачиваясь от назойливых губ, она видела двух самцов-амбалов, развалившихся на передних сиденьях, частенько оборачивающих к ней свои довольные, блестящие слезливыми глазками, лоснящиеся, красные от возбуждения физиономии. От их гадливых улыбок и лижущих её обнажённое тело взглядов, она чувствовала тоненькие ручейки холодного страха, текущие по венам к груди, а далее по капиллярам к поверхности кожи, превращающие эпидермис в ледяную корку. Не позволяющей вырваться наружу половодью воплей, готовых изрезать душу прозрачными острыми осколками звуков раздирающих нутро кристаллической шугой.
Но что-то тягучее, надменное, внутри неё, похожее на первобытное, данное природой, превосходство над этими самцами, готовыми ради соития с ней, идти на преступление, плавило сковывающий лёд. Распрямляясь пружиной, выдавливало, сквозь сжатые зубы, сладостно – мучительный стон течной суки. И в этой молчаливой дикой борьбе чувств, взглядов, дыханий, откуда-то сверху, монотонно звучащий голос продолжал повторять:
«…силы уходят, чем сильнее ты сопротивляешься, тем сложнее тебе управлять собой. С каждым движением, руки становятся тяжелее. Ноги перестают слушаться. Ты чувствуешь себя беспомощной. Хочется расслабиться и ни о чём не думать. Отдаться этим крепким мужским рукам. Ощутить их надёжность и силу. Окунуться в их теплоту. Глубоко вздохнуть. Почувствовать незнакомый приятный таинственный запах чужого одеколона и раствориться в нём…»
С каждым новым движением она ощущала усиливающийся приток возбуждения. Оно проникало отовсюду, пронизывая насквозь ледяную защиту сковавшего её мистического ужаса. Тепло возникало между ног, и оттуда нарастающими приливами расходилось по всему телу, переходя в жар.
Наглые похотливые взгляды всеядным огнеметом сжигали её одежду, проникая дальше сквозь кожу, внутрь души, где ещё сохранялась частичка независимого сознания, сопротивлявшаяся из последних сил, и от этого становилось ещё жарче. Незнакомые мускулистые мужские руки клещами сжимали её тело.
Мрачный салон автомобиля запирал удушающий аромат разгорячённых тел, добавляя в него запах кожаных сидений, пытающихся, взамен пропитаться человеческим потом, лелея надежду прикоснуться к непостижимому таинству соития.
Всё происходило будто в немом кино. Словно в замкнутом вакууме, отовсюду продолжал звучать голос, заполняя собой всё пространство, отражаясь от затемненных окон, пластика дверей и напряжённых мышц. Погружая в марево своих интонаций уже не сопротивляющуюся, малюсенькую, беспомощную точку собственного сознания девушки. Обволакивая невидимыми нитями остатки нравственных устоев, родительских заветов, былого целомудрия. Заворачивая в непроницаемый кокон любую мысль о неподчинении.
Сопротивляться не было сил. Всё её тело превратилось в один чувствительный рецептор, десятикратно усиливающий любой импульс, приходящий от малейшего мужского прикосновения.
Она уже жаждала этих рук, выгибаясь всем телом навстречу чужому животному дыханию, пытаясь вновь и вновь окунуться в аромат незнакомого