Cave/Пещера. Юлия Парусникова
вернулись ее спутники, она уже самостоятельно переодевалась из больничной одежды в потертые джинсы и футболку. Некогда белая футболка была вся в грязи. Мысль о том, что следует сменить одежду, своей насущностью затмила все остальные.
Саша покидала больницу с легким головокружением, в растрепанных чувствах, с вакуумом в голове и двумя малознакомыми людьми. По дороге к выходу девушка успела рассказать Саше, что оплатила из ее денег ущерб по разбитой машине (к счастью, разбита она была не в хлам). Саша предложила где-нибудь посидеть и разобраться во всем произошедшем. На улице было прохладно, но, возможно, ее просто знобило. Чисто американский пейзаж наполнил ее новыми силами. Она всегда испытывала нежные чувства к этой стране. Девушка и мужчина все время о чем-то разговаривали и бросали на Сашу встревоженные взгляды, когда та осматривалась вокруг в поисках кафе, пытаясь осознать свое местоположение. Кафе обнаружилось ниже по улице. Маленькое, уютное заведение как-то сразу расположило и окунуло в приятную атмосферу. Они уселись за столиком у окна. По стеклам бежали изысканные узоры только что начавшегося мелкого дождя.
– Не знаю, как вы, а я есть не хочу, – буркнула Саша, изучая меню. Она остановилась на кофе.
– А я вот зверски голоден. Мы переволновались за тебя очень, – мужчина держался дружелюбно и мягко.
– Такая же фигня, – согласилась с ним черноволосая, как уже стало понятно, в свойственной ей манере.
Саше пришлось сделать заказ на троих, следуя за указаниями спутников. За столиком повисла неловкая пауза, когда официантка удалилась. Саша чувствовала себя странно скованно в присутствии этих людей. Ни один, ни вторая почему-то не внушали ей никакого доверия.
– Сань, давай начнем с того, что ты помнишь. Потихоньку восстановим тебе всю картину, – предложил мужчина, проникновенно заглядывая ей в глаза, и снова почему-то взял ее руку в свою. Такой частый тактильный контакт с ним вызывал все больше и больше вопросов.
– Нет, надо начать с того, что я не помню. Как минимум давайте познакомимся, как бы это нелепо для вас ни звучало, – проговорив свое предложение, она внезапно ощутила облегчение. Она поймала себя на мысли, что дискомфорт мог быть вызван тем, что она боялась обидеть, возможно, близких людей своим неведением. А те эмоции, которые она испытывала «здесь и сейчас», пламенными и позитивными назвать никак нельзя.
– Зараза, – выругалась черноволосая, – все время забываю, что у них нигде нельзя курить!
С раздражением отшвырнув от себя только что вынутую зажигалку, она добавила:
– Я Влада Соколова. Твоя подруга. Мы работали вместе несколько лет назад. Какое-то время не общались. Ты там, как всегда, ушла в себя, как рак отшельник, а я ребенка родила. Вот теперь ребенок вырос, ты вылезла из своего панциря, и мы поехали на твою экскурсию вместе.
Саша кивнула головой. Этой информации ей было пока достаточно. Тем более что поведение и внешность этой женщины были ей смутно знакомы. Другой вопрос в том,