Коротко о главном. Владимир Леви
–
конца не бывает, но есть поворот пути,
и дан выбор частице всякой:
залечь незряче
в глину глухой разлуки,
в окаменелый сон –
или взорваться, вспыхнуть
в волне горячей –
Моцарт спасен!
Что может вытворить растущая книга, известно: то же, что и растущий ребенок. Вдруг взять да и забрыкаться.
Вдруг вырасти больше или меньше, чем ожидаешь. Вдруг захотеть быть другой, не какой тебе хотелось, планировалось, а…
С моими такое случается постоянно, уже привык, но эта, кажется, по своеволию превзойдет все. Задумал сперва подсобрать свою сгущенку, как я скопом именую афоризмы, летучие фразы, определения, мыслеформулы из интервью и бесед, микроэссе, некоторые стишата, дословицы-договорки, кое-какие хохмы и тому подобное, там и сям раскиданное, – и упорядочить: выстроить по направлениям, темам.
Что-то вроде дерева с одним корнем и несколькими стволами – бывают такие – а на ветвях плоды многолетней душевно-умственной деятельности…
Назвать «Коротко о главном».
А книга не захотела. Сгущенка вдруг забродила и начала подниматься как тесто на дрожжах. Мыслеформулы пошли разворачиваться в повествования, очерки, небольшие рассказы. Интервью – склеиваться в единый диалог с Читателем-Собеседником. Кусочки из прежних текстов – исправляться, уплотняться и дополняться, вступать в соединения с новыми текстами, образуя нечто иное, как вещества в растворах. Стихи тоже проснулись – некоторые обновились, другие родились…
Действительно о главном, а насчет краткости – как посмотреть. О здоровье и о судьбе, о любви и о женщине, о проблемах вседневных и тайнах вечных – сколько ни напиши, все покажется кратким и будет мало.
Ну ничего: будет день – будет пища, Бог даст, напишем еще!..
I. Прямохождение души
врачевание и сознание
Между львом и крокодилом
дилеммы врача
Знай твердо, что вместе с телами мы очищаем и души больных. Но это – только пожелание.
У слова «врач» (не нравится мне созвучием с «врать») в русском языке несколько синонимов или почти синонимов: лекарь, доктор, медик, целитель…
Значение каждого поворачивает в свою сторону: доктор – ученый, необязательно медик; целитель в последние десятилетия являет какую-то альтернативу врачу в обычном понимании, ближе к магу или экстрасенсу; лекарь – звучит пренебрежительно: ремесленник от медицины, обслуга, рецептов пекарь…
Профессия наиближайшая к человеку. И к телу, и к душе. И то, и другое изнутри постигает, пользуясь и наружностью со всеми ее признаками, и особыми способами проникновения вглубь.
На доступ к душе претендуют многие конкуренты: священники, педагоги, философы, психологи и психоаналитики, художники и писатели, артисты и режиссеры, политики, рекламщики-пиарщики и прочая-прочая.
А вот тело с его потрохами, тело страдающее и умирающее – уступают врачам, больше некому, разве что колдунам да каким-нибудь экстрасенсам.
Душа, однако, при жизни слишком уж крепко повязана с телом, чтобы кому попало открывать свою наготу и внутренность. Сама душа (человек, то есть) – знает о своем составе, строении и внутренней жизни не больше, если не меньше, чем об анатомии, физиологии и патологии тела. Логично: врач, как никто другой знающий и понимающий тело, имеет и больше, чем кто-либо, возможностей знать и понимать душу. Однако может ли врач этими возможностями пользоваться – и как может?..
Чтобы стать душеведом, жизненным психологом, одних врачебных познаний и наблюдений мало, нужна к этому и еще особая склонность.
Несколько великих врачей разными гранями своих дарований вошли в историю и как великие душеведы: Гиппократ, Авиценна, Маймонид, Нострадамус, Рабле, Чехов, Швейцер, Корчак…
Чехов сказал о себе, нисколько не преувеличив, а скорей преуменьшив свой врачебный дар и заслуги: «я, ей-богу, хороший медик». И еще так сказал: «медицина – моя жена, литература – любовница».
Я учился и работал там же, где Антон Павлович, и хотел бы сказать о себе то же самое, но не решаюсь. Причина не в скромности, излишков коей у себя не нахожу, а в какой-то непонятной мне самому неполноте самоотождествления с врачебным призванием. В медицине, в родной медицине, в первом своем деле, в профессии с семейными корнями, чувствую себя не то чтобы чужим, а как бы немного иностранцем. И хотя удается многим помогать и спасать, и увлекает работа, и дух захватывает – все равно, ощущение не покидает, что женой моей медицина еще не стала, согласия еще не дала, все еще приглядывается – достоин ли…
Где вы, Айболиты?
из интервью
Владимир Львович, нам известно, что ваша деятельность в обеих ипостасях – литератора и врача – активно продолжается. Чем вы заняты как врач и писатель сегодня?
– Все