Александра: чужие берега. Алла Демченко
ки она узнала среди ночи. Невзирая на позднее время, дежурная, как и положено, в таких случаях, звонила сразу, не дожидаясь утра.
Ничего удивительного или необычного в смерти Кузьменковой не было. Смерть как смерть. Можно сказать, от старости. Как не крути – без малого восемьдесят. Всем бы еще столько прожить.
Если б не статья в газетах, которые она забрала со стола дежурной, и беспокоиться было б не о чем. Газеты стопкой лежали в тумбе, только толку с этого.
Елена Евгеньевна внимательно посмотрела на сидящих. Статью успели прочитать. Выйдут за дверь и начнут судачить. Как все не вовремя: и газета и Кузьменкова – все к одному.
Надо еще раз просмотреть историю болезни. Елена Евгеньевна сделала пометку на полях. Не забыть внести поправки.
Истории болезни своих пациентов она знала почти наизусть. Анализы можно оставить. Электрокардиограмма – хоть в космос отправляй. Заменить. Елена Евгеньевна сделала еще одну пометку.
– Елена Евгеньевна, тело опустим в подвал, пока Сергей Николаевич подготовит выписку. Палату обработаем.
– Лариса, этапы своей работы можете не озвучивать. Если вопросов нет – я не больше никого не задерживаю.
Вопросов не было. Кабинет ожил. Первыми направились к двери, как всегда санитарки. С утра дорога каждая минута. Это после обеда, когда наступит тихий час, они присядут в столовой, что бы обсудить все, что подлежит обсуждению. Сегодня будут говорить о Кузьменковой. А вечером, невзирая на строжайшие запреты, выпьют за упокой души усопшей. Может и правильно. Ведь, кроме них, и помянуть – то некому.
Толкаясь у двери, кабинет покинули присмиревшие медсестры с первого этажа. Смерть, она хоть на каком этаже, веселья не добавляет.
Задержалась только Лариса. И теперь она стояла у двери, ожидая, когда Сергей Николаевич оторвется от газеты и пойдет на обход, и она сможет получить лекарство для своих подопечных.
– Я зайду позже, – Лариса кивнула в сторону сидящего доктора.
– Хорошо. Я освобожусь и сама позвоню на пост.
Давать лекарство в присутствии Крапивина Елена Евгеньевна не стала. Никакой тайны в этом давно не было, но без посторонних все же спокойнее.
Темпы работы надо срочно снижать. Отменить на время все назначения. Смерти идут чередой, как по графику. Только, как убедить Задонского, если тот и слышать ничего не хочет. Какое ему дело до ее проблем? Еще одна галочка замерла в еженедельнике. Как не вовремя эта статья.
При случае, надо поговорить о повышении зарплаты. Конечно, на саму зарплату грех было жаловаться. Когда Антон предложил ей работу и озвучил оклад, ни в какое сравнение не шедший с ее нищенской пенсией, сумма тогда казалась заоблачной.
О риске она догадалась сразу. Никакой главврач, будь семи пядей во лбу, таких денег не стоил. Задонский оплачивал исключительно риск. И кому теперь жаловаться? Она на минуту прикинула в уме, сколько заработала денег Антону Игоревичу. Количество нулей показалось довольно внушительным. А что стоит за этими деньгами…Елена Евгеньевна зябко повела плечами и закрыла еженедельник с черно – белым букетом цветом.
Если б идею «решение внутренних проблем посредством искусства» доработать, внести в букет яркие сочные краски, плюс денежное вливание в раскрутку проекта, то с Елены Евгеньевны Куриленко получилась бы модная художница так же быстро, как быстро она стала главврачом частного медицинского центра.
А если б проект еще позиционировать как арт – терапию, а потом крутить рекламный ролик с интервью исцеленных, да по всем каналам, до зубного скрежета, – можно заработать не малые деньги. Только мысли главврача в это утро были далеки от любого искусства.
– Газеты видела? – Сергей Николаевич подписал последнее требование в аптеку и внимательно посмотрел на главврача.
– Газеты? Что опять не так?
Удивление получилось слишком наигранным. Статью Елена успела прочитать.
– Все не так. Жаль только, что это, как ты говоришь «не так», лезет наружу. – Капустин дотянулся до стола и положил свежую газету. – Я только одного не пойму: ты действительно, ничего не боишься?
– Что значит – не боюсь? А чего мне бояться? Документация в полном порядке. В отделении – тоже никто не жалуется. Чего, собственно, я должна бояться? А если ты о Кузьменковой, то посмотри на дату ее рождения. Эликсира молодости у нас нет, так что давай ближе к делу. Как состояние Дроздовской?
Говорить о статье она упорно не хотела. Если б кто знал, как не вовремя эта статья! Газеты привезла Людмила вечером. И не важно, сколько их взял персонал на ресепшне – главное все уже в курсе.
Но здесь она сама виновата. Надо было сразу журналиста, будь он не ладен, вести в кабинет, а не оставлять на виду всего коллектива. Что говорить и как говорить, а главное – о чем молчать, она знала как никто другой. И если б не Людмила…
Людмилу Савицкую, жену владельца центра и щедрого работодателя, Елена Евгеньевна в глубине души презирала, считая ту безмозглой курицей, удачно заполучившей богатого мужа. Но только в душе.