Насквозь. Тамара Попова

      Вдохнешь – и запахнет паленым,

      хоть нет ни костра, ни дымка.

      Скамья под оранжевым кленом

      как будто вспотела слегка.

      Темнеет, и в сумраке пряном

      октябрь – пожилой ловелас

      лимоном, гранатом, бананом

      морочит и радует глаз.

      О, зимний парк! Сугробы, кони, люди,

      вороны, утки, голуби, синицы…

      Всё сущее стремится к совершенству

      и говорит на разных языках.

      Чужие дети пролетели мимо,

      друг дружку обзывая не по-детски,

      чужая тетка с пьяным вдохновеньем

      приветствует знакомого бомжа.

      Лиловый негр (чужее не бывает)

      закутан в шарф, в енотовой ушанке,

      хотя мороз всего-то минус восемь,

      замерз как цуцик, а бомжу тепло.

      Кругом такое множество сюжетов —

      трагикомедий, драм и анекдотов!

      Незримое стремится к воплощенью,

      и никому нет дела до тебя.

      Чужая жизнь тебя не замечает,

      а ты спешишь своей судьбе навстречу

      в резиновом костюме Спайдермена,

      для маскарада взятом напрокат.

      Скоро пасха. Ну и холод!

      Неизбежному покорен,

      тополиный ствол расколот,

      жизнь подрублена под корень.

      И в отчаянье великом

      лоб крещу рукой нетвердой —

      что казалось светлым ликом,

      обернулось волчьей мордой.

      Волк? Повадка вроде сучья…

      За окном пила, зверея,

      с диким визгом гложет сучья —

      валят старые деревья.

      Сокрушенные набегом

      сиротливые обрубки

      медленно заносит снегом —

      пепельным, стеклянным, хрупким.

      На Пасху солнце. Променад

      вдоль берега, неторопливо.

      Холодный ветер веет над

      блестящим трепетом залива.

      Мы щуримся, дыша весной

      и наблюдая безмятежно,

      как тают в полосе прибрежной

      остатки корки ледяной.

      Объявилась весна. Тонкой трелью прочистила горло.

      Брось дела, дорогой! Полетели на Острова,

      в зеленеющий парк, где вчера еще – сиро и голо,

      а сегодня разинула