Врата Мертвого Дома. Стивен Эриксон
теперь командует армией Мезла?
– Человек с лицом демона, досий! – Тапу покачал головой. – Даже сами мезланы его боятся. – Спрятав полумесяцы, он двинулся дальше, воздев над головой вертелы. – Козлятина! Не собачатина!
Дукер опёрся спиной на распорку шатра и, глядя на толпу, начал есть – жадно и неаккуратно, как было тут принято. «Всякая твоя трапеза – последняя», – гласила житейская философия Семи Городов. Когда жир потёк по подбородку, историк бросил на грязный пол листья и коснулся испачканными пальцами лба в ритуальном (а теперь запрещённом) жесте благодарности Фалах’ду, чьи кости теперь гнили в иле на дне Хиссарской бухты. Взгляд Дукера остановился на кружке стариков, сидевших за игроками, и он направился туда, вытирая руки о штаны.
Собрание оказалось Круговоротом Времён года, где два провидца сидели друг напротив друга и разговаривали на символическом языке прорицаний и сложных жестов. Протолкавшись через кольцо зевак, Дукер увидел провидца в круге, старого шамана, чьё лицо, украшенное серебряными шипиками и кожаными полосками, выдавало в нём выходца из материкового племени семаков, а напротив него – мальчика лет пятнадцати. На месте глаз у мальчика краснели сморщенные, едва залеченные рубцы. Тонкие руки и ноги, а также вздувшийся живот указывали на крайнюю степень истощения. Дукер догадался, что семья мальчика погибла во время малазанского завоевания, а сам он теперь живёт на улицах и переулках Хиссара. Его нашли те, кто организовал этот Круговорот, ибо всем хорошо известно, что боги говорят через такие страждущие души.
По напряжённому молчанию собравшихся историк понял, что за этим прорицанием стоит настоящая сила. Несмотря на слепоту, мальчик двигался так, чтобы оставаться лицом к лицу с провидцем-семаком, который медленно и бесшумно переступал по белому песку. Оба вытянули руки перед собой и выписывали в воздухе замысловатые фигуры.
Дукер толкнул локтем соседа.
– Что предрекли? – прошептал он.
Кряжистый горожанин со шрамами старого хиссарского ополчения, которые едва маскировали ожоги на щеках, зашипел сквозь желтоватые зубы.
– Сам дух Дриджны, чей облик они обрисовали руками, – дух, который видели все здесь, призрачное предзнаменование пламени.
Дукер вздохнул.
– Эх, кабы я сам это увидел…
– Увидишь. Смотри! Вот он снова!
Историк заметил, как руки предсказателей словно коснулись невидимой фигуры, и в движении начали оставлять за собой след красноватого света. Мерцание становилось всё сильнее и вскоре сложилось в человеческую фигуру. Фигуру женщины, чьей плотью был огонь. Она подняла руки, и на запястьях призрака блеснуло железо, теперь танцоров стало трое – призрак заметался и завертелся между двумя провидцами.
Вдруг мальчик резко запрокинул голову, из его горла с каменным скрежетом вырывались слова:
– Два источника бушующей крови! Лицом к лицу. Кровь – одна, двое – одно, и солёные волны омоют берега Рараку. Священная