Снимаем порно! Пятьдесят эротических сцен. Ноэми Норд
что пришла смерть.
Не верь еще две секунды.
Сука, переспавшая с сукой, рождает суккуба.
Если это – правда, наш город кишит исчадьями ада.
Они демоны, ввинченные в мозги ночными инсинуациями, поллюциями, измазавшие потолки детских и скомканные сорочки матерей.
Демоны – эхо девона, ненасытного девианта, странной книги, найденной на чердаке, в которой засушен плевок Савонаролы.
Бессознательное – иссохшая мумия, свернулась на глубине извилин среди почечных колик и насморка мозга.
Молчи, Орфей, не выкликай четырехпалую земноводную из ада!
– Ты видел?
– Она феноменальна!
– Правда, что ее невозможно удовлетворить?
– Я психотерапевт, всего лишь. Но попробую объяснить. Бугорок удовольствия обычной суки c годами врастает нервами в вульву, как саркома, но не более чем на двенадцать дюймов. А суккуб – сплошной разросшийся мицелий клитора, вся поверхность тела чувствительна к прикосновению. Дунешь в лицо – оно вмиг покроется слизью и набрякнет от эрекции. Лучше не смотреть. Жмешь на рубильник, мозги жарятся, дым из ноздрей, белки выкатываются бильярдными шарами.
– Ты убиваешь их?
– Потроха замученных шлюх ни при чем. Главная проблема…
– Ты чудовище.
– Постой, Джекки, тварям не нужны мужчины, точнее, им нужен мир без мужчин. А это война.
– Это лоботомия. Ты сжег мой мозг.
язык поймал соленую каплю размазал по губам кровь искусала себя он наконец-то кончил врубив зигзаг профиля в подушку настырный пенис успокоенный свернулся крючком на лобке в виде кошачьей какашки
– Пора уходить.
– Это не все, – сказал он, успевая схватить за ногу. – Не кричи, леди в маленьком алом.
– Суккубы? Они украшение этого мира сплошное желание, сон мечты, сок прихотей. Люблю наблюдать за ними, бредущими вдоль Западной трассы, длинноногими, летящими над землей. Они сродни разноцветным бабочкам, спешащим на свет. Невозможно промчаться мимо улыбок. Я всегда притормаживаю на свист. Обожаю угощать коксом с руки. Они так забавно вдыхают пудру, слизывая остатки с ладони острыми язычками. Я всегда позволяю проказницам обсосать мои пальцы. Это заводит. А глаза… У них почему-то очень печальные глаза в последнее время. Я видел в них слезы.
– Возьми это, старина.
– Огнемет? Нет-нет! Для чего он мне?
– Война.
Мир тесен, в нем неуютно от плевков, окурков, торчащих из-за углов конечностей и вывороченных кишок, дрожащих на проводах.
Асфальты изборождены взрывами, воронки на шоссе невозможно залечить.
Повсюду на обочинах догнивают обгорелые остовы машин.
Очертание копоти на стенах напоминают силуэты распятых существ.
Желание нежности превратилось в ненависть, а сострадание в страх.
Тысячи трупов закатаны в асфальт.
Бетон новостроек смешан с костями.
Мафия бьется с мафией.
Копы с копами.
Подлецы с подлецами.
И все вместе дружат