Иная Кровь. Вера Петрук
как гном с ним разговаривал, но увидев, что у Никеля трясется подбородок – то ли от злости, то ли от страха, не стал спорить. Гном уже вовсю подталкивал его к выходу.
– А как же гомозуль? – ехидно спросил Кай, но Никель толкнул его в спину, велев пошевеливаться. Между тем, сияющая масса постепенно выползала из камней по всей пещере, заполняя ее приятным светом – то розовым, то голубым, то лиловым.
«Красота какая!» – подумал Кай, с восхищением разглядывая блики на стенах. Бежавший впереди Никель вдруг закричал и принялся метаться по сторонам.
– Где это проклятый вход? Здесь же он был! О, Святая Варвара, прости меня за грехи и спаси от страшной смерти! Нам не выбраться, мы погибнем!
Кай увидел темноту лаза первым, так как самодел уже дополз до входа и любезно подсветил его светло-розовым. Полюбовавшись бликами и послушав вопли Никеля, который метался, стараясь отыскать лаз в глухой стене, Кай опустился на колени и прошептал, почти касаясь губами сверкающей плоти.
– Послушай, Калюста, спасибо, что показал нам выход, но не мог бы ты спрятаться? А то мой товарищ сильно тебя боится и своими воплями точно соберет всех гомозулей.
Самодел ласково коснулся его щеки и принялся утекать обратно в камни, возвращая пещере привычную темноту.
– Пронесло! – в голосе Никеля звучало неподдельное облегчение. – А вот и лаз. Странно, я ведь его раньше здесь искал. Парень, где ты там? Первый пойдешь.
– Хочешь, чтобы меня гомозуль сожрал? – недовольно огрызнулся Кай. После исчезновения самодела Калюсты, в душе на миг воцарилась пустота, которая постепенно заполнялась новыми проблемами. Ему не хотелось уходить из пещеры, а когда гном тычками и пинками все-таки заставил его нырнуть в лаз первым, у Кая было такое чувство, словно он отрезал от себя кусок плоти, оставив ее в забытой штольне.
Странно, но на обратной дороге гомозуль им не встретился. Может, его и не было вообще, а Никелю показалось? Как бы там ни было, но Кай был рад, что они забрели в пятую штольню. Без встречи с самоделом тяжесть знания о подравненных в яме была бы невыносимой.
В ту ночь Каю снились безногие, ползающие по разноцветной массе Калюсты. Только в отличие от настоящих подравненных, эти люди не выглядели несчастными. И самодела они тоже не боялись. Наоборот, безногие с удовольствием ныряли в него, погружаясь с головой и смешно отфыркиваясь. А когда первый подравненный вышел на поверхность, брызгаясь липкими каплями, он был выше Кая на целую голову. Вместо культей в камни упирались две сильные, здоровые ноги, покрытые розовой кожей новорожденного.
Кай улыбнулся. После трех месяцев кошмаров ему наконец-то приснился хороший сон.
В гномьем сортире было прохладно, темно и сыро. Кай занял крайнюю кабинку, прислонившись спиной к одной стене и уперев ноги в другую. Тупэ восседал в соседнем «кабинете», злой на мир и сородичей настолько, что от гнева не мог даже разговаривать. Еще утром он насмехался над Каем, обещая