В каждом светит лучик. Занятия словесным творчеством с особыми детьми и не только с ними. Виктор Кротов
совершенно особая, даже уникальная личность.
Поэтому и книга будет необычной.
Мы начнём с новеллы о том мире, где начала работать студия. Это был лагерь Центра экосистемной реабилитации «Солнечный мир» под Балабановым. Позже был лагерь под Егорьевском, название центра изменилось на «Наш солнечный мир», некоторые участники студии стали заниматься в московских студиях «Родник» и «Росток», но это было потом.
Студия «Лучик» проработала пять лет – в самом буквальном смысле слова. Ведь занятия происходили только летом, в течение одной лагерной смены. Зато каждый день. И вторую часть книги составит описание тех педагогических подходов, которые были положены в основу её работы.
Наконец, третья часть книги позволит читателю встретиться с самими участниками студии, познакомиться с их восприятием мира, с их фантазией, с их размышлениями.
Пять лет – срок немалый, и некоторые авторы предстанут перед нами в разных возрастах. Интересно присмотреться и к этому движению по возрастным ступенькам. На каждой из них совершаются всё новые открытия мира и проявляются возможности поделиться своим взглядом на него.
А для того, чтобы читатель не забывал о том, что всякая методика лишь служит живому человеку, мы вторую и третью части перемешаем друг с другом. Можно почитать немного о том, КАК работать, и посмотреть, ЧТО получается вот у этого конкретного замечательного автора.
Но сначала – новелла. Некоторые имена в ней изменены, но не все, а самому автору пришлось разделиться на двух довольно разных персонажей, однако всё это лишь для того, чтобы лучше передать удивительную атмосферу происходящего.
Часть первая
Светлая чаща
В этот странный лагерь меня занесло случайно. Собрался к себе на дачу, два-три дня продышаться в одиночестве, а мой приятель обрадовался:
– Тебе же через Балабаново ехать! Заверни в лагерь, за три минуты дорулишь, передай одному человеку книгу, она ему очень нужна. Заодно посмотришь, там интересно. Может, статью напишешь.
Ну да, конечно! Раз журналист, значит непременно статью. А что человеку просто отсидеться в тишине надо, от всех житейских досад, что ни с кем лишним общаться неохота, – это разве кому объяснишь?.. Ладно, завезу я твою книгу, а уж без статьи, извини, как-нибудь обойдёмся.
Так я там и оказался. В чаще громадных елей (впрочем, были ещё сосны и берёзы), среди которых стояли жилые корпуса, беседки и множество качелей.
…Мне навстречу шла девочка лет пятнадцати. Походка у неё была скованная, но лицо светилось радостью. Кого-то она увидела, наверное, за моей спиной. Я оглянулся. Позади никого не было. Девочка подошла и улыбнулась шире некуда. Она радовалась мне.
– Здравствуйте! – громко сказала она. – Как хорошо, что вы приехали. Меня зовут Тая. Не Таня, а Тая. Все путают.
Я не успел сообразить, как себя вести. Девочка приветственно махнула мне рукой и свернула на боковую дорожку… То ли это игра такая – сиять навстречу незнакомцу, то ли ещё что.
Чаща была настоящая. Солнце в неё почти не проникало. Пару раз я заметил на елях белок, а потом увидел трёх бельчат, бегающих прямо по земле, устланной хвоей с живописно разбросанными шишками. Эх, будь на душе у меня полегче – как бы я всем этим наслаждался…
Из просторной беседки неслась старинная музыка. Дуэтом играли флейтист и скрипачка. Рядом с ними никого не было, но играли они на выкладку, словно на сцене консерватории. Я подошёл и присел на скамейке. Они повернулись и стали играть для меня. Почувствовали, что музыка мне нравится – и тут же молчаливо приняли меня в свой ансамбль. Флейтист, Скрипачка и Слушатель. По-моему, у нас получалось отлично…
А на дорожке раздалось неторопливое цоканье копыт. Всаднику было лет семь. Лошадь вела под уздцы девушка в оранжевых брюках, а сбоку шёл белокурый парень и перебрасывался с наездником небольшим матерчатым мячом. У беседки они остановились.
Музыканты повернулись к всаднику и заиграли другую пьесу, в его честь. Мальчик на лошади замычал, словно подпевая. Хотя, кажется, мычание заменяло ему и разговор. Потом лошадь зацокала дальше.
Всё-таки в странное место я попал.
– Спасибо, – сказал я музыкантам и вышел из беседки.
– Приходите ещё, – отозвался флейтист. – Вы очень хорошо слушаете. А если захотите на флейте научиться играть – пожалуйста…
– Тарквиний! Галатея! – окликнула тем временем скрипачка двух детишек, упоённо качавшихся на качелях. Качели стояли на вершине небольшого круглого холма, словно на маленькой планете. – Вы не устали качаться?
– Не-е-ет! Не-е-ет! – пропели те на разные голоса, но удивительно созвучно…
– Понимаешь, – звонко произнёс невысокий щуплый мальчик в круглых очочках, мимо которого я проходил, – этот поток достигает основного русла в две целых семь десятых раза быстрее, чем тот!
Мальчик изучал ручейки, бегущие от протекающей