В предчувствии апокалипсиса. Валерий Сдобняков
обязательно плывут не что иное, как дощечки. И с этим ничего сделать нельзя. Бардовская песня – это устное народное творчество, то бишь фольклор. При этом никто никого не заставляет. Не хочешь – не мешай другим. Меня тошнит от нытья наших «поэтов», как-то: кому это всё надо, никому это не нужно… Тебе не нужно – не пиши, иди и занимайся более достойным и прибыльным делом. Мне часто приходится выступать со стихами и песнями перед людьми в разных регионах России. Люди приходят и слушают, и готовы за это отщипывать от своего скудного бюджета какую-то копейку. Не хлебом единым жив человек – это актуально. Главное – не обмануть их ожиданий. Ты выходишь к людям и говоришь: «Люди, я вам хочу сказать…» Если тебе нечего сказать, то молчи в тряпочку.
Сейчас многие идут по простому пути: с миру по строчке, с миру по нотке – автору песенка. Этакая среднестатистическая жвачка. В стихосложении – то же самое. Поэтому везде, где мне приходится работать, я насаждаю поэтические мастерские и стараюсь объяснять, что до них это уже написано и написано значительно лучше. Сижу и делаю себе врагов. Но меня утешает то, что я считаю себя цепным псом, в последнем окопе, на последнем рубеже обороны русской словесности. Кто-то же должен быть «кровавой собакой». Так пусть ей буду я.
B. C. Недавно ты побывал в Иркутске на литературном празднике. Поделись впечатлениями. Как сибиряки ощущают себя в русском общелитературном пространстве?
В. Ш. Русского общелитературного пространства не существует. Нет объединяющей силы. Существуют острова, островки и болотные кочки. Сибиряки обижаются на столичных, что те, приезжая к ним, разговаривают с ними «через губу», а то и вообще считают это ниже своего достоинства. И постепенно наступает тьма – это когда совсем нет света. В итоге центральный книжный магазин Иркутска называется «Лас Книгас», а вокруг всё Эльдорады, Манхеттены и прочая англосаксонская латынь. Я называю это бытовым провинциальным сатанизмом. Учебным процессом в ВУЗах в основном руководят представители маленького гордого народа, откуда вытекают и литературные приоритеты. Но самое страшное, что сейчас происходит в нашей литературе – это подмена понятий. Ничтожество выдаётся за идеал, а настоящее замалчивается и, более того, втаптывается в грязь. Есть такой истинно русский промысел – еврейская экспертиза.
Никто кроме нас в этом не виноват. Там промолчали, тут отступного взяли, здесь бездарность поощрили. Глядь, а капитан Лебядкин – уже гений, да плюс к тому и руководит писательской организацией и пользуется поддержкой руководства. После такого «литературная трава» ещё лет 20 расти не будет. А имя им – легион. И всё-таки – стоять надо. Будем стоять.
Сегодня бьют иные пушки!
В жаркое и пожарное, удушливо-дымное лето 2010 года мы встретились в Москве с Анатолием Анатольевичем Парпарой – поэтом и историком, лауреатом Государственной премии РСФСР имени A. M. Горького, профессором, главным редактором «Исторической газеты». На следующий день он