Энциклопедия русской души (сборник). Виктор Ерофеев
– и вперед. Русские не терпят хорошего к себе отношения. От хорошего отношения они разлагаются, как колбаса на солнце. Всю жизнь вредят сами себе. Не заботятся о здоровье, разваливают семью. Они живут в негодных условиях и приживаются. Трудно представить себе, чего только не вытерпят русские. У них можно все отнять. Они неприхотливы. Их можно заставить умыться песком. Тем не менее, русские ужасно завистливы. Если одних будут перед смертью пытать и мучить, а других просто приговорят к расстрелу, то первые будут с возмущением кричать, что вторым повезло.
И окажутся правы.
Толстой, описывая солдат, говорил, что главный русский тип – покорный человек. Я думаю, что русский – это тот, к кому не прилипает воспитание. Он лишь делает вид, что воспитан. О воспитании в России никто не заботится. Есть только один тип русских – невоспитанные люди. Крестьяне, рабочие, интеллигенция, правительство – все невоспитанные. А элегантный русский – вообще анекдот.
– Саша! – урезонил я его. – Его же нет.
– Как нет? – поразился Саша. – Хотите пари? Он командует парадом.
– Пусть так. Но надо выпрыгнуть из себя, чтобы добраться до него.
– Обратимся к книгам. Не может быть, чтобы все, что написано о русских, было ложью.
– Из книг мы его не сцедим, – засомневался. – За исключением нескольких строчек Есенина.
– С Есениным не ошиблись, – пристально посмотрел на меня Саша.
– Ударим по кабакам? Искать его среди бомжей, сторожей – жизни не хватит.
– Начнем с кабаков, – согласился Саша. – Все оплачивается.
Русский человек догадлив. Я догадался о существовании Серого.
Большинство умных русских в конце концов разочаровываются в русских. Но сначала думают о святых старцах, вологодских скромницах, нестеровской Руси. У русских есть воображение. Они умеют рассказывать. Русский мир состоит из слов. Он словесный. Убрать слова – ничего не будет.
Ни одного солнечного дня.
Лучшие давно перебиты. Затем перебили более или менее приличных. Затем перебили умеренную сволочь.
Приметы – наше единственное бомбоубежище. Русская жизнь – бьющееся зеркало, страх вернуться. Мы нащупываем знакомую систему мирового фатализма. Перегибаем палку. И становимся уникальными.
Не могу понять тех писателей, которые уехали. Россия – рай для писателей. Но я никак не пойму читателей, которые здесь остались. Россия – ад для читателей.
Русских много, и они страшные. Это весело. Разнообразит мир. Гитлер хотел русских превратить в животных. И что бы вышло? Мир бы завял. А так мир движется своей боязнью, тревогой, беспокойством. Волнуются, сволочи! Хорошо. Блок это понял. Обрадовался, что понял. И написал. Но, правда, потом удивительно быстро умер.
Сначала Саша развеселился. Подвалил к бару, потребовал выпить. Схватил за руку