Энциклопедия русской души (сборник). Виктор Ерофеев
что есть метафизика, презирающая латинское отношение к вину, баварские пивные выкрутасы, но ценящая строгий набор ритуальных предметов: стакан, пол-литра, огурец.
Русский выпрямляется, расправляет плечи, если он православный, то крестится, и, став благообразным, как никогда, он выпивает. Картины мира сменяются с каждой рюмкой. Выпивание – не линейный путь, а смена измерений. Русский проходит и познает состояния: от беспочвенного оживления, шумного веселья, похоти, счастья, войны, тоски, кручины до пребывания в русской нирване, которая в силу несравненности не знает словесного выражения.
Русский болезненно уходит в ненормальную категорию трезвости, и этот уход зовется похмельем. Он весь трепещет, душа неспокойна. Это все равно что уйти из дома. В ночь. В мороз. В колючую, беззвездную жизнь. А когда русский возвращается домой, он топит печь и сидит у огня. Ему ничего другого не надо. Он – домовитый мужик. Он живет дома несколько дней, неделю, месяц, и люди с уважением говорят, что у него начался запой.
В пьяном виде русский похож на себя.
Наездившись по миру, чтобы лучше понять Россию, я пришел к выводу, что Россия представляет для мира серьезную опасность. Конечно, Россия – яркая экзотика. Допустим, Россия, излучая свою духовность, что-то дает миру. Мало того: цивилизация, по определению, вещь скучная. Но кто готов променять скучную жизнь на веселую смерть?
Я решил сократить Серого.
Когда Серый стал молодым человеком, на него дворовая молодежь оказала дурное влияние.
Ну, хулиганы.
У русских принято считать, что дурное влияние – корень зла. Что же такое, на самом деле, дурное влияние? Видимо, это совращение. Непонятно, однако, кто был тем первым человеком, который оказал на других дурное влияние.
Возможно, это был Серый. Да, так оно и было. Серый – дурное влияние в чистом виде. Но тогда – где логика?
Раз исповедь – так исповедь. Пусть тайное станет явным. Мне стыдно, но я потому и русский, чтобы говорить постыдные вещи.
Кто-то каялся, что трахнул в бане малолетку. Судя по Страхову, это был Достоевский. Трахнуть малолетку – какая замечательная идея. Это лучше, чем трахать Анну Григорьевну. Официальный секс – это такое постное масло. Не понимаю, как люди этим могут заниматься всерьез. Любовь быстро выветривается, а потом – что там остается трахать? Что-то выветрившееся.
Но меня больше интересует кого-нибудь убить. Из автомата. Совсем незаслуженно. Отправить к праотцам. Надо будет как-нибудь сделать.
Или трахнуть малолетку.
У нее все такое миниатюрное.
Серый выбросил бутылку из окна моей машины прямо на дорогу. Бутылка попрыгала-попрыгала и разбилась.
– Ты чего? – удивился я.
– А чего? – удивился Серый.
Я люблю русских.
Я очень люблю русских.
Прямо как Есенин.
Я