Совсем не прогрессор. Марик Лернер
в брюки не заправлена, и внизу на поле неразборчивый штамп. Одна нога в гипсе. Это, видимо, тот, к кому обращались.
Не очень большое помещение. Покрашено в белый цвет. Тумбочки стандартные для всякой мелочи. Три обычные койки. Нет, еще и его – четвертая. На соседней, у большого окна, кто-то лежит. Одеяло очень знакомое, где-то уже виденное. Рядом в позе мыслителя сидел здоровый бугай с раскормленной рожей и тоже в дурацкой пижаме, из-под которой торчала старенькая тельняшка. Больница?
В распахнувшуюся дверь гурьбой ввалилось несколько человек. Первым следовал вальяжный тип с заметным брюшком и большой лысеющей головой. Белый медицинский халат расстегнут, и под ним видна военная форма. Ага. Медицинские петлицы. Госпиталь? Тогда с одеялом и пижамами все понятно. Вечный стандарт. Государственное имущество. Иногда ощущение, что все подобные вещи выпускаются на единственной фабрике. Впрочем, тумбочки и кровати проходят по той же категории. ГОСТ. Большая такая фабрика. Огромная. На всю страну хватает.
Две девицы сзади. Халаты белые, шапочки на головах. Совершенно не похожи. Медсестры? Правая – типичная русачка. Полненькая, беленькая и с профессионально-участливым добродушным выражением лица. Выйдет из палаты – и моментально забудет обо всем. И ноги толстенькие, машинально отметил. У такой наверняка даже на дежурстве с собой пирожки домашнего изготовления имеются.
Вторая… М-да… Это не девица… Женщина. На вид лет тридцать. Халатик приталенный, подчеркивающий фигуру. А там есть на что посмотреть. Все на месте – тонкая талия, широкие бедра, не слишком большая грудь, зато осанка княгини. Ишь, как выступает. Лицо… Тонкий нос, пухлые губы, высокие скулы. Странное ощущение восточности при вполне светлой коже и европейских чертах лица. Вроде и разрез глаз не монгольский, но что-то чувствуется. Прядь иссиня-черных волос вылезла из-под белой шапочки. Не девочка… да. Еще и смотрит, будто с усмешкой.
Сзади пришельцев болтается тот самый парнишка на костылях, с интересом заглядывая через плечи остальных.
– Так, – довольно прогудел басом мужик, устраиваясь возле него на стул, подвинутый казашкой. – Молодец, солдат… А мы уже заждались. Пятые сутки без сознания. Женьке уже наверняка надоело вытаскивать твои фекалии, – он довольно хохотнул.
«Я что, еще и под себя ходил?» – с неприятным чувством подумалось. С трудом сел. В спине опять стрельнуло.
– О! Бодро двигаешься. Молодец. Как себя чувствуем? Тошнота, рвота, головная боль, головокружение, шум в голове?
– Ничего нет. То есть все в порядке. Доктор, – прохрипел. Запнулся, сглотнул и повторил: – Доктор, а кто я? Что случилось?
– Что, имя с фамилией потерял и биографию? – В голосе врача была заметна ирония.
– Ничего не помню. Совсем ничего из прошлой жизни.
– Вот еще новости, – уже другим тоном сказал врач. – Что-то с памятью твоей стало… Дата рождения?
– Не помню.
– Что последнее, до того как очнулся на койке?
Он напрягся и пожал плечами.
– Родители?
– Не помню. Пустота.
– Где служил?
– Не помню.
– Какое сегодня число?
– Третье июля двухтысячного года. Хотя… если пятые сутки… восьмое?
– Девятое. Но это простительно. Умственной деградации не наблюдается, – неизвестно кому сообщил врач. – Выводов делать не разучился. Страна как называется?
– Советский Союз. А в каком городе нахожусь – без понятия.
– В Верном, – рассеянно сообщил врач, – этого ты знать не можешь. Привезли уже в бессознательном состоянии. Сколько республик входит в СССР?
– Девять.
– Правильно. А когда День Победы?
– Девятого мая одна тысяча девятьсот сорок пятого года.
– Столица нашей Родины?
– Москва. Я даже могу рассказать про достопримечательности. Я там был. С экскурсией. Э… в девяносто пятом году. На юбилей Победы. Парад видел. И в Мавзолее, и в Кремле, и в музеях разных побывал.
– Затруднений в речи тоже нет. Дисфункции поведения… – Он задумчиво посмотрел. – Вроде психиатр не требуется. Или послать тебя на проверку?
За спиной у него та самая медсестра с намеком на восток еле заметно покачала отрицательно головой.
– Доктор, я не псих, – старательно просительно произнес.
Ему и самому предложение не понравилось, а подобный знак еще больше.
– Кидаться на людей не тянет, и рвать на груди рубаху тоже. Я не помню только лично про себя. А так… Вроде нормально… В окружающей обстановке ориентируюсь. Спина болит, – просительно сказал. Надо было срочно переключать экзаменатора на другую мысль.
– Травмы головы точно нет? – обернувшись к медсестрам, спросил врач.
– Да все в порядке. Мы ж осматривали, – доложила светленькая. – И рентген делали. При длительной потере сознания обязательно. Возможна черепно-мозговая травма, – девушка искоса взглянула на старшую.
Парень