.

      К сожалению, с утра мне не удалось поговорить с Морисом – еще одним нашим психиатром. Мне хотелось обсудить с ним Хизер, но сегодня он рано закончил обход. Погруженная в свои мысли, я чуть не натолкнулась на доктора Кевина Насера, который как раз выходил из кабинета, – у него, как у штатного психолога, был свой кабинет.

      Кевин придержал меня, и я ощутила, какие теплые у него руки.

      – Доброе утро, Надин, как дела?

      Многие произносят эти банальности не задумываясь, но с первой нашей встречи с Кевином мне казалось, что он задает этот вопрос с искренним интересом.

      – Все хорошо, спасибо. Эрик сегодня на месте?

      – Его не будет до следующей недели. Вам нужна помощь? – спросил он, видимо, поняв что-то по моему лицу.

      – Мне просто хотелось с кем-нибудь посоветоваться.

      Я оглянулась. Пора было что-то решать.

      – Проходите. – Он придержал передо мной дверь.

      Я заколебалась, думая, не лучше ли будет разобраться во всем самой, но, так ничего и не решив, шагнула в кабинет. Мне не приходилось бывать здесь раньше, и я заметила, что Кевин постарался украсить обстановку: в углу стояла кадка с папоротником, на стене висел восточный ковер.

      Увидев мой взгляд, Кевин пояснил:

      – Пациентам надо на что-то смотреть, кроме моей рожи.

      «Рожа» была не совсем подходящим словом. Он, конечно, не был так хорош собой, как Даниэль Саймон, и все же у него было интересное лицо, на котором отчетливо читалось ливанское происхождение: широкий нос, смуглая кожа, глубоко посаженные глаза с лучистыми морщинками. Я знала, что ему сорок пять, но в волосах его не было ни единого проблеска седины. Обычно он не придерживался строгого стиля и носил джинсы, рубашку с галстуком и пиджак. Ему очень шли прямоугольные очки в черной металлической оправе. Мы разговаривали всего несколько раз, но он производил впечатление умного и приятного человека.

      – Ну что, вы освоились в больнице?

      – Да, все оказались очень гостеприимными.

      – Если я могу вам чем-нибудь помочь, дайте знать.

      – Спасибо, – улыбнулась я.

      – Так о чем вы хотели посоветоваться?

      – Пару дней назад к нам поступила пациентка после попытки суицида, Хизер Саймон. Во время первой беседы мне показалось, что ей, возможно, нужен другой доктор. Мне бы хотелось передать ее кому-нибудь.

      Хотя мы не говорим о наших пациентах за пределами больницы, с коллегами их обсуждать не возбраняется, потому что все мы – одна команда.

      – Могу ли я спросить почему?

      – У нас есть общий знакомый…

      Почему я так виляю? Мы оба профессионалы. Тут нечего стесняться.

      – И вы боитесь, что вам сложно будет быть объективной?

      Голос его звучал