Беги, если сможешь. Чеви Стивенс
привело? – Она снова сникла, силы явно ее покинули. – Зачем вообще об этом говорить? Уже ничего не изменишь.
Мне хотелось расспросить ее о центре. Что происходило на этих программах? Сколько человек живет там сейчас? Но речь шла не обо мне, и я решительно отодвинула эти вопросы в сторону.
– Вы можете научиться останавливаться, когда чувствуете, что тяжелые мысли начинают поглощать вас. Если вы чувствуете приступ депрессии, попытайтесь понять, о чем вы сейчас думали. Когда вы распознаете триггер, то сможете заменить его на другую, позитивную мысль. Не хотите попробовать сейчас?
Она смотрела на свои колени.
– Они тоже говорили, что помогут. В первый раз я чувствовала себя счастливой. Все были такие милые, мне без конца говорили комплименты, меня слушали – как будто им важно было мое мнение.
То, что описывала Хизер, напоминало «атаку любовью» – прием, к которому прибегают в подобных организациях и даже при продажах чего-либо. Люди дают вам то, в чем, по их мнению, вы нуждаетесь: поддержку, похвалу, одобрение. Это должно заставить вас проникнуться к ним теплыми чувствами. Мне вспомнилось, как Аарон велел нам быть особенно ласковыми с новичками и всем своим видом демонстрировать, как хорошо нам тут живется.
Ее глаза наполнились слезами.
– Почему, почему я уехала, как я могла?
Я сделала паузу, ожидая, что она сама найдет ответ на этот вопрос, но она только уставилась в пол.
– Вы не хотели, чтобы вашего ребенка растили другие люди, и это совершенно естественно, – сказала я. – Скажите, а какие еще мысли вас преследуют?
Она вытерла нос рукавом.
– Я не хотела рассказывать об этом Даниэлю. – Она судорожно втянула воздух. – Он очень за меня переживает.
– Мы не расскажем Даниэлю ничего, что вы захотите оставить в тайне. Но со мной вы можете поделиться чем угодно.
На ее лицо набежала тень.
– У нас были такие упражнения в группе… На вторую неделю мне дали в партнеры Даниэля, так мы и познакомились. Нас свел Аарон – сказал, что наши энергии очень хорошо сочетаются.
– Какие упражнения?
– Надо было признаваться во всяких вещах. – Она изменила позу и потянула бинт на запястье, словно он внезапно стал ей мешать. – Не хочу об этом говорить.
Услышав слово «признаваться», я напряглась. Мне хотелось поподробнее расспросить Хизер об этих упражнениях: не было ли в них общего с той церемонией признаний, в которой когда-то пришлось участвовать мне? Может, здесь крылся ключ к моей амнезии? Я колебалась: с одной стороны, Хизер явно не готова разговаривать об этом, с другой – она единственная, кто может помочь мне восстановить события. Пока я размышляла, она заговорила снова:
– Они сказали, что мне можно помочь, что все мои проблемы – в голове. Поэтому через пару недель я продала все, что у меня было, переехала в «Реку жизни» и пошла работать в магазин.
«Интересно, что это был за магазин, – подумала я, – и в коммуне ли он находился?»
– Мне хотелось добиться успеха хоть в чем-нибудь. – Прежде чем продолжить,