Отчаянный корпус. Игорь Лощилов
миллионов золотом!
– Боже, я и не знала, что у нас есть такие богатеи! Уж не родственница ли она самому Харун-аль-Рашиду?
– Родство несомненно наличествует.
– Она, что ж, не нашенской веры?
– Магометанской.
– Как же вы теперь жить будете?
– В мире и согласии, так и прописали. По сему случаю я завтра устраиваю маскерад и прошу вас почтить его своим присутствием.
Граф весь сиял, какая-то внутренняя радость переполняла его, и Екатерина решила состорожничать:
– Не знаю, как и быть… – Однако женское любопытство снова взяло верх, и она проговорила: – Надобно взглянуть на невесту… Как ее, кстати, зовут?
– Турция, ваше величество.
– Что за странное имя! – удивилась императрица.
– Прикажете изменить?
– Господи! Что вы несете, граф?
Так и есть, старый проказник опять что-то задумал. Граф, несмотря на возраст и солидное положение, нет-нет да преподносил сюрпризы, так что с ним всегда нужно было держать ухо востро. А он, как ни в чем не бывало, продолжил все в том же радостном тоне:
– После побед вашего величества она на все согласна, так прямо в трактат и впишем…
Екатерина с недоумением посмотрела на Безбородко, потом перевела взгляд на Храповицкого, и тот пояснил:
– Граф подразумевает трактат о мире с Турцией, который он имеет честь преподнести вашему величеству.
– Однако, господа… Давайте, граф, свои бумаги. Так вот какова истинная причина вашего ликования.
– Точно так-с, ваше величество, – сказал он, подавая бумаги, – три дня, говорю, уламывали. Турок понять можно: раздели, как говорится, и по миру пустили. Пусть знают, как супротив нас воевать.
– И что же? – сказала Екатерина, просмотрев бумаги. – Помыслили бы, как жить с нищим и озлобленным соседом, токмо о реванше помышляющем.
– Эко дело, полезут – сызнова поколотим. Только при таких издержках им денег на скорую войну никак не собрать.
Екатерина наставительно сказала:
– Вы далее загляните. Чем великую силу в Крыму содержать, лучше нам с южным соседом в добросердечии состоять – выгоднее.
Граф, однако, твердо стоял на своем.
– Турки и так на Крым более не посягают. Только просят вписать в трактат, чтобы мы помимо их никому его не передавали, нам, говорят, этого Аллах не простит.
– Коли просят, впишите. В России таких дураков не найдется, чтобы земли раздаривать, по крайней мере, за сто лет вперед ручаюсь. А с трактатом – вот! – Она надорвала бумагу и придвинула к Безбородко. – Скажите, что российская государыня в их деньгах не нуждается.
– Ай, и отчаянна ты, матушка! – с досадой воскликнул тот. – Я ведь те деньги Австрии пообещал, уж больно молили о вспомоществовании. Нашего тамошнего посла Чернышева своими просьбами прямо-таки в гроб вогнали.
– Они же еще с прежним долгом не расплатились.
– Точно, не расплатились. Да и куда им, коли все время танцуют и на армию деньги жалеют,