Мой дорогой демон. Эвелин и Элис Дейл
хлыст, и был готов отразить любой выпад в сторону хозяина. Глядя на Бужора, девушка заговорила срывающимся от волнения голосом, почувствовав, как вместе со страхом в ней рождается еще большее к нему отвращение:
– Домнул… Янко не виноват. Это я попросила его сопроводить меня в город. Гроза застала нас в лесу и…
– Замолчи! – его визг был таким громким, что она отшатнулась. Старика трясло от злости, он, брызгая слюной во все стороны, вновь закричал, – закрой рот, грязная девка! Ты рискнула ослушаться меня! Как ты посмела?! – он занес руку для следующего удара, но увидел, что на этот раз она не закрыла глаза от ужаса, готовая стойко принять его выпад. Янко вновь напрягся. Но Бырцой вдруг опустил руку, злобно скривившись. Он обернулся на слугу, проговорив уже спокойнее. – Марку… Сопроводи госпожу в замок. Нам с ней предстоит долгий разговор.
И когда тот подошел, небрежно перехватив под локоть Илинку, она дернулась из его рук, вскрикнув:
– Не смейте прикасаться ко мне! Я могу пойти сама. Уберите от меня руки! Сейчас же отпустите меня, Марку! Мне больно!
Кто бы только знал, чего стоило Янко не двинуться с места. Он не сводил пронизывающего взгляда с хозяина. Как же он ненавидел его! Как же хотел заставить его подохнуть! От одной мысли, что тот может сделать с доамной, сердце конюха обливалось кровью. Но старик заговорил сам, обратив к нему гневное лицо. Его голос стал вкрадчиво тихим:
– Ты что же возомнил о себе, гаденыш? Что сможешь тягаться со мной? – его тонкие губы опять растянулись в мерзкой ухмылке, показав желтые зубы, – запомни, сукин сын, в этом доме я твой хозяин! И все здесь принадлежит мне! И ты сам, и твоя безродная девка, которая днями и ночами отдается мне. Хотя почему же тогда твоя? – смешок, сорвавшийся с его губ, был похож на лай старой собаки. Янко застыл как вкопанный. Бужор довольно ощерился, внезапно заметив за спиной конюха Бьянку, о которой сейчас шла речь. – Запомни, смерд, только я здесь решаю, будешь ты жить или сдохнешь.
Бырцой отвернулся, не удостоив взглядом спешившую навстречу служанку, и направился в замок. Его не заботило больше ничего. Самое главное, Илинка была жива! С ней было все в порядке. Но раз уж нахалка оказалась такой самонадеянной и посмела ослушаться его, придется донести до нее еще раз установленные им требования. И неповиновения больше не будет. Иначе ее кончина придет гораздо раньше, чем могла бы наступить.
– Янко! Ты вернулся, господи, Янко! – Бьянка жарко обняла его и разрыдалась. – Я так боялась, что с тобой что-то случилось! Слава богу, ты вернулся, я же говорила, говорила тебе! Да ну ее, эту госпожу, с ее прогулками, я как чувствовала, что что-нибудь произойдет! Янко?
Конюх обратил искаженное непониманием лицо к девушке и едва слышно проговорил:
– О чем говорил этот старик?
– А о чем он говорил? – испуганно пролепетала Бьянка, впившись в руки любимого.
– О вас