Леди Дейзи. Дик Кинг-Смит
Кровать очень низкая и кажется совсем неуютной. О, камин обшит досками, а стены-то! Куда делись все картины – пейзажи, миниатюры, портреты? И нет безделушек на каминной полке! А газовые рожки́? Где всё это? Я ничего не узнаю́!
Наконец они подошли к окошку. Нед держал куклу так, чтобы она могла смотреть на улицу.
– Куда делся кедр?! – вскричала Леди Дейзи.
– Какой кедр?
– Как же, перед этим окном рос великолепный ливанский кедр, и в нём был устроен домик для детей. А аллея вязов – ни одного не осталось! А где шортонские коровы? И что это за большие чёрно-белые создания пасутся на лугу? Я никогда прежде не видела таких!
– Эта порода называется «фриженс», – сказал Нед.
– Смотри, – продолжала Леди Дейзи, – какой-то монстр в поле!
– Это комбайн, – ответил Нед. – Он убирает урожай.
– А что за необычные сооружения там, на горизонте?
– Это электрические столбы. Видишь ли, Леди Дейзи, вообще-то сейчас не тысяча девятьсот первый год…
Тут неожиданно раздался оглушительный рёв, и они увидели, как над крышей дома, на небольшой высоте, пронёсся самолёт-истребитель.
Нед повернул к себе куклу, и она долго и молча смотрела на него. Потом произнесла:
– Ты, кажется, сказал – не тысяча девятьсот первый год? Нед, я склонна тебе поверить. Умоляю, ответь мне тогда: какой же?
– Тысяча девятьсот девяностый. Когда я впервые тебя разбудил, ты сказала, что заспалась. Ты и в самом деле спала очень и очень долго.
– В этой коробке?
– Да. В этой коробке, перевязанной бечёвкой и оставленной в кладовке, в углу.
– Но Виктория никогда не поступила бы со мной так жестоко!
Нед поставил куклу на подоконник, взял её маленькие ручки в перчатках в свои и мягко сказал:
– Виктория умерла. От скарлатины. В тысяча девятьсот первом году. Когда она сообщила о смерти старой королевы, это были последние слова, которые она тебе сказала. Её матери и отцу, я думаю, было тяжело видеть тебя, когда их дочери уже не стало, и они тебя спрятали.
Опять наступила длинная пауза, во время которой Леди Дейзи смотрела на него, как всегда, без всякого выражения и не моргая своими прекрасными голубыми глазами.
Потом она произнесла голосом, полным удивления:
– Тысяча девятьсот девяностый! Подумать только!..
И опять молчание.
– Эта ужасная машина, – сказала наконец Леди Дейзи, – которая только что, как демон, пронеслась по небу с таким грохотом и воем, – что это было?
– Самолёт.
– Самолёт?
– Да, истребитель, «Торнадо». Не такие уж они и быстрые, – пожал плечами Нед.
– Вот как?
– Я хочу сказать, что когда космический корабль взлетает, то скорость у него двадцать пять тысяч миль в час – знаешь, как у того, на котором первый человек в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году прилетел на Луну.
– Я ничего не знаю, – сказала Леди Дейзи тихо. – Человек на